– Кажется, прошлой песни нам не хватило.
– Да, – сказала она с облегчением и положила доверчивую руку ему на плечо.
– Я не поторопился? – усмехнулся он. – Возможно, вы хотели выбрать другого?
– Вы знаете, что нам надо поговорить. – Она подняла брови и с усталым вздохом взглянула на него. – Не мучайте меня.
И он увидел умоляющие глаза маленькой девочки, одетой в шикарное вечернее платье и готовой вот-вот расплакаться. Однажды он рано вернулся с работы и застал свою младшую дочь в родительской спальне, примеряющую мамины костюмы и туфли, благоухающую, как цветочная клумба, с раскрашенной мордашкой и таким же испуганным и доверчивым взглядом, ждущим заслуженного наказания.
– Хотите, открою вам страшную тайну? – вместо ответа зашептал он ей в ухо. – Но, учтите, если вы меня выдадите, меня ждут неприятные минуты наедине с начальством. Впрочем, я и так знаю, что вы никому не скажете.
– Не скажу, – покладисто подтвердила она.
– Через неделю я должен буду объявить вам результаты вашей трехмесячной работы.
– О, господи! – Он снова вверг ее в бездну сомнений. – Хотите сказать уже сейчас, что мне лучше заранее собирать вещи?
– Да почему женщины всегда так торопятся с выводами? – возмутился он. – Выводы сейчас делаю я.
– Простите.
Она опустила плечи, приготовившись выслушать приговор и не ожидая ничего хорошего от его тайны.
– Я должен сказать. – Он склонился к ней, почувствовал щекой шелковистую прядь и, воспользовавшись интимностью заявленной интриги, прижал женщину к себе. – Вы блестяще справились со своей работой. Я с удовольствием оставляю вас в компании и счастлив поднять вам на тридцать процентов заявленный оклад. Даже жаль, что вам этого не нужно.
– Да, не нужно, – равнодушным тоном произнесла Соня и с облегчением закрыла глаза.
– Вы не рады, что выдержали испытание? – На этот раз ее ледяная сдержанность показалась ему вызывающей. – Может быть, это мы не соответствуем, и вы хотите нас оставить?
– Что вы! – Соня не на шутку испугалась и поторопилась неловко разубедить его. – Мне очень нравится здесь работать.
– Тогда что же вам мешает взвизгнуть от радости и повиснуть у меня на шее со словами благодарности?
– Я никогда в жизни так не поступала, – растерявшись, ответила она. – Меня учили сдерживать чувства на людях.
– Главное, чтобы они у вас были. Мне их не видно, к сожалению.
– Я счастлива. – Она не смогла скрыть сомнения в голосе. – Не сердитесь, но я не могу все время извиняться за себя.
Даже находясь в его руках в прямом и в переносном смысле, она удерживала его на расстоянии. И чем ближе он пытался подойти, тем сильнее ее предостерегающая ладонь упиралась ему в грудь. Еще один шаг с его стороны – и непонимание перерастет в агрессию. Ее холодность и намеренная дистанция бросали ему вызов, мимо которого нельзя было пройти, не перестав считать себя мужчиной. И потому он позволил себе двусмысленность, которая не могла оставить ее равнодушной.
– Тогда попробуйте убедить меня не словами.
– Я могла бы попробовать работать еще эффективнее, – задумалась Соня, но тут же возразила самой себе. – Нет, не могла бы. Я выкладываюсь, как могу. Наверное, просто опыта не хватает.
– Соня! – позвал он, не надеясь больше быть понятым. – Вы меня совсем не слушаете. Мне нет никакого дела до производительности труда, финансовых показателей и тому подобной ерунды. Просто посмотрите на меня и улыбнитесь. А обо всем остальном я смогу догадаться.
