– Тебе далеко ехать?
– В Медведково. А там еще на автобусе. Иногда я говорю себе, что надо ходить в народ. Вот сейчас и попробую вспомнить молодость.
– Потом поделись впечатлениями. Я в метро была всего раз пять в сознательном возрасте.
– А у тебя уже наступил сознательный возраст?
– Ладно, не буду тебя держать, – улыбнулась в ответ она. – Спасибо за вечер.
– Надеюсь, ты не затаила на меня обиду? Я иногда бываю так себе собеседник.
В легком приступе самобичевания угадывалась надежда получить опровержение своим словам, но Соня отреагировала неожиданно.
– Это, наверное, полнолуние так действует.
Оба, не сговариваясь, подняли головы к бледному диску на черной подложке, презрительно взирающему с высоты на суррогатный свет фонарей, как военачальник на рассеявшееся после битвы войско врага.
– Кто же еще может все испортить. До понедельника?
Луна обиделась на нелестный отклик и помрачнела, закрывшись серой пеленой облака.
– Приятных выходных!
Они разошлись в разные стороны: Соня к своей одиноко стоящей машине, Александр Васильевич – к воротам, за которыми мучилась бессонницей ночная улица. Соня запустила двигатель и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Ну, что же, вечер окончен, и теперь она знает, чем занимаются люди на корпоративных праздниках. Ведь именно этого знания ей когда-то так не хватало. И что же? Разве оно открыло ей какую-то тайну? Пусть ее жизнь в последние три месяца изменилась. Но для этих людей, умеющих веселиться и не думать о наказании еще до преступления, она осталась все такой же непонятной и неприступной, и даже фамильярное «ты» не могло исправить ситуацию.
У подъезда за колонной целовалась парочка, и другая – в подсвеченной изнутри машине. Они не изводили себя экзистенциальными сомнениями, начать ли служебный роман и что на это скажут сослуживцы, а она после истории с Борисом боялась даже голову повернуть в сторону чужого мужчины. Часы показывали одиннадцать тридцать. Она набрала домашний номер, чтобы сообщить о своем возвращении, и приготовилась выслушать несколько нелицеприятных слов в свой адрес, но Николай, как ни странно, не выразил недовольства по поводу ее запоздалого звонка.
– Все уже легли. Ты довольна праздником?
– Все хорошо. Я еду.
– Я тебя дождусь.
Она включила фары и, проехав метров двести, увидела на тротуаре знакомую фигуру, шагающую в направлении метро, притормозила и опустила пассажирское стекло.
– Ты точно не собираешься ловить машину?
Он, занятый своими мыслями, едва не отпрыгнул в сторону, услышав ее голос.
– Господи, как ты меня напугала! Обычно женщины ко мне на улицах не пристают.
– Все-таки поедешь своим ходом?
– А что? Погода прекрасная. Настроение тоже ничего.
– Хочешь, я тебя подвезу? – после заминки спросила Соня. – Умножим наше настроение на два.
– До метро всего ничего осталось.
Он сходу даже не поверил своему счастью.
– А до дома?
– Это далеко отсюда. Ты уверена?
– Садись, а то на нас уже прохожие оборачиваются.
Он открыл дверь и с восхищением оглядел дорогой салон, прежде чем забраться внутрь.
– У тебя здесь такая роскошь!
– Перестань! – Она в нетерпении похлопала рукой по кожаному креслу, предлагая ему поторопиться. – У тебя тоже хорошая машина.
– Твоя гораздо дороже.
С легким оттенком зависти он провел ладонью по обивке двери, взглянул на мягкую подсветку приборной панели.
– И что? – пожала плечами Соня. – Ты же сам говорил, что не в деньгах счастье.
