– Думаю, ты умеешь принимать правильные решения.
Она набралась смелости и попыталась проскользнуть под его рукой, но он не отступил, и Соня оказалась пойманной, как в мышеловке.
– Похоже, одно мне надо принять прямо сейчас.
Он удержал ее за плечи, понимая, что его репутация безупречного начальника готова серьезно пострадать из-за случайной прихоти. Но в жизни есть время для большой любви, а есть время для минутной слабости. И пока не наступил час расплаты, незачем морочить себе голову последствиями. К этой минутной слабости он шел почти три месяца.
Быстро посчитав все явные «за» и «против», Александр Васильевич наклонился к Соне, но она уперлась ладонями ему в грудь.
– Не надо.
– Почему?
В такую игру он уже играл: классическое женское кокетство, соблазнение в действии. Вся атмосфера вечера располагала к усилению взаимного интереса. А простого ответа на вопрос «почему» не существует. Не станет же она открывать философский диспут.
– Потому что я сразу же уволюсь.
Эти слова подействовали на него как ледяной душ после солнечной ванны. Он почувствовал, как свело судорогой скулы и одеревенела спина. Похоже, на этот раз ему не просто отказали. Эта женщина воспринимает флирт, как личное оскорбление. Не поэтому ли его так тянет к ней?
– Такой поворот мне в голову не приходил, – растерялся он. – Не проще применить более традиционный метод?
– Какой? – спросила она, высвобождаясь из его объятий, как из тесного платья. – У меня нет опыта в подобных делах.
– Мне что же, учить тебя, как отказывать мужчинам? – хохотнул он, чувствуя себя дешевым пошляком.
– Надеюсь, мне это не понадобится.
– Отказывать?
– Попадать в такие ситуации, – терпеливо пояснила Соня. – Ты ведь не считаешь, что я тебя спровоцировала? Если так, мы друг друга не поняли. Я не хотела.
Вот именно, она не хотела. Это он осознал слишком поздно.
– Ты просто была со мной мила? – не сумев скрыть раздражения, уточнил он. – Как со всеми остальными и ни с кем конкретно. Ты ведь никого не выделяешь. Мы все для тебя на одно лицо, как китайцы.
– Я не манекен. И у меня есть симпатии и антипатии, но я их не афиширую, потому что не хочу терять хорошие отношения ни с кем.
– А я не хочу терять ценного работника. Хотя этот работник и дал мне понять, что я ему не нравлюсь.
Соня недоверчиво посмотрела на него, стараясь понять, шутит он или сердится. Но его лицо было серьезным и разочарованным по вполне понятной причине.
– Этого я не говорила.
– Говорить и не надо. Сейчас спустимся вниз и выпьем за дружбу и политкорректность!
– Прости, глупо получилось.
Она извинялась за свой отказ, чего никогда бы не сделала опытная в вопросах искушения женщина. И он почувствовал себя мерзавцем.
– Вообще-то это я должен просить прощения.
– Давай просто забудем.
Она дождалась на лестнице, пока он запрет дверь и погасит свет, и начала спускаться, придерживая подол платья. Он смотрел на ее открытую спину, на плавную и легкую, несмотря на усталость, походку. И убеждал себя, что вечер окончился вполне достойно, и ему удалось сохранить лицо во всех смыслах неповрежденным.
– Соня, – позвал он. – Ты на машине?
– Я всегда на машине.
Она обернулась, как будто ждала каких-то других слов, но он не смог разгадать ее немой вопрос, хотя и дольше дозволенного задержал взгляд на ее лице. Он подал ей плащ, открыл тяжелую дверь, и они вместе вышли во двор.
– Я сегодня хотел набраться, – невпопад сказал он, оттягивая время прощания. – Но, кажется, мне это не очень удалось. Теперь придется добираться проверенным дедовским способом – на метро.
