Ну тот и врубил мобильную глушилку, чтобы никто мою добычу не спугнул. А я, уже будучи под ее окнами, вибрируя от предвкушения и малодушно ловя приходы только оттого, что она уже совсем скоро будет рядом отравлять меня непередаваемо манящим ароматом, написал ей со своего второго номера сообщение:
«Яна, тут связь ужасно барахлит что-то. Но такси вызвать успели, и оно уже подъехало. Выходи! Тебя ждет черный TANK-700 госномер В700АХ-777».
Короче, если коротко, то меня в тот момент штырило и колбасило. Не по-детски.
А уж когда она ко мне в машину уселась, так вообще подорвало. Как гребаные салюты на первое мая. Со свистом. Размазало разноцветными разводами на небосводе.
Сейчас я это понимаю, как никто и никогда. А тогда...
Поздно уже было тормозить. И я не знал, честно, что хотел в тот вечер с ней сделать в большей степени: раздавить за те слова, сказанные мне в кинотеатре, или испортить ее до невменоза. Прямо на заднем сидении своего внедорожника.
Жаль, что я сделал не второе. Очень жаль...
Пожалел. Снова.
А в итоге что вышло? О, я помню это в мельчайших подробностях, как хотел утопить ее в своем яде, а в итоге единственное, чего добился — утопился сам. В горечи...
«Я же влюбился в тебя как сумасшедший, Яна. Прикинь, дела, да? Замутил аферу века и только чтобы твою симпатичную попку из дома выдернуть и на тусовку доставить, а там возможно снова попытать счастье. Украсть поцелуй и, может быть, даже вымолить свидание. Я же ни спать, ни есть — с ума схожу, только от тебе и думаю. Вспоминаю, как мы были вместе у меня дома, как ты горела в моих руках. Как кончала... А я все испортил. И теперь не знаю, как все исправить, чтобы ты снова посмотрела на меня, как тогда. Чтобы только я и ты. Чтобы больше никого между нами...»
Сказал. А потом сам себе противен стал за то неописуемое облегчение, которое испытал, когда всю эту дичь ей выдал. И испугался, как тупоголовый малолетний дрочер, что девушка из моих снов прямо сейчас рассмеется мне в лицо и скажет, что я долбанутый ебантяй ей никуда со своими сопливыми признаниями не упирался.
Конечно, мы после всего этого посрались знатно. И, конечно, Золотова попыталась от меня снова убежать. Но как я мог ей это позволить? Я ведь уже тогда плотно сидел на ее игле и торчал от тех эмоций, которые мне могла дать только эта девочка.
Но самое ужасное во всем этом было то, что целовать Яну с бурлящей, хлещущий через край ненавистью было в миллионы раз круче, чем срываться во все тяжкие с другими, ненужными мне пятиминутками, кои толпами, как блохи, прыгали на мой член.
Слава богу, я наконец-то протрезвел...
— Привет, — подсела ко мне за стол миловидная брюнетка, выдергивая меня из воспоминаний, и подмигнула, чуть краснея и покусывая пухлые губы, — мы тут с подругами поспорили на стипендию, что я смогу тебя заинтересовать. Не подведешь меня?
Кивнула она на стайку молоденьких девчонок у стойки бара, а я улыбнулся.
— А что будешь делать, если выиграешь спор?
— А какие варианты? — облизнулась она, жадно шаря уже поплывшим взглядом по моему лицу.
Я же не стал разочаровывать столь милую особу. Угостил ее выпивкой и задобрил дудкой пожёстче ее подружек, чтобы они отвалились побыстрее от нашей компании. И спустя час я уже вез пьяную и на все готовую новую знакомую на свидание с моим членом.
Не довез.
Где-то на середине дороги понял, что не хочу. Прям вот до тошноты. Доставил расплакавшуюся от разочарования красавицу до дома и махнул к себе в отель.
