— А-а, — потянул я, усмехаясь, — ну, так бы и сказал, что она тебе тупо не дает.
— У меня все на мази, — поднял сразу две руки Аверьянов, показывая мне оттопыренные средние пальцы.
Я же лишь послал этому засранцу дурашливый воздушный поцелуй и от всей души пожелал ему:
— Удачи тебе в этом непростом деле, шахматист. И да, не забудь над башкой нимб поправить, а то его слегка перекосило.
— Да пошел ты! — отмахнулся от меня парень и недовольно пошагал прочь, строча что-то в телефоне. Наверное, очередную порцию рифмованных строк в честь своей девы красной.
Я же только покачал головой, не особо веря в то, что у друга это серьезно. А с другой стороны, слишком уж долго у Аверьянова наблюдалось это странное помутнение рассудка.
Весь прошлый год родители Руса грязно разводились. Его отец загулял с молоденькой практиканткой, она залетела и моментально сделала стойку на узаконивание отношений. Мать друга такой кордебалет не заценила и подала на развод, а затем уехала сюда — в Питер к своей маме, которая давно болела и требовала ухода.
Рус, который очень любил мать и переживал за ее душевное состояние, фактически начал жить на два города. Мотался сюда каждую неделю, да так и познакомился с девчонкой неописуемой красоты, живущей в соседнем доме.
Поначалу просто уныло вздыхал, негодуя, что предмет его грез совсем его не замечает, не реагирует на подкаты и даже не смотрит в сторону парня. Но Рус не сдавался и наконец-то, худо-бедно, но пробился к неприступной крепости, постоянно выспрашивая у нас, какие цветы ей лучше подарить, шоколад или еще какую-нибудь романтическую бурду.
И мы, честно сказать, давно были уверены, что там отношения на полную катушку закрутились. А оно вон как...
Стадия голодных серенад под окнами еще не прошла.
— Слушай, — задумчиво выдал я вопрос, переводя взгляд на Димку, — как хоть эту волшебницу зовут, которая из Аверьянова сделала латентного кастрата?
— Бля, — нахмурился Долгих, — а я что-то и забыл, прикинь. Он же ее без конца и края любимой, да дорогой называл.
— Кисой, зайчиком, одуванчиком?
— Ну, типа того, ага, — пожал плечами друг.
— Совсем ебнулся?
— Совсем...
Покачали головой такому печальному факту и синхронно поднялись из-за стола, а затем припустили к машине, которая должна была уже отвезти нас на место проведения турнира.
Я же по дороге, видя, как Руслан придурковато улыбается, очевидно, переписываясь со своей зазнобой, вдруг камнем рухнул в собственные воспоминания.
А ведь я недалеко от него в свое время ушел, да?
Нет, любовью там, конечно же, даже и не пахло, причем никогда. Нежность, трепет, романтика — это все было не про нас с Золотовой. Но вот эта слепая одержимость, когда, ни спать, ни есть, а только думать, как ее, эту гадину себе присвоить — это страшно. Особенно когда в мыслях не девушка поселилась, а ядовитая змея логово свила.
И все внутри адски зудело от ее укусов...
6. Глава 3.2
Тимофей
Я помнил все, как будто бы это было вчера. А может, именно потому, что слишком часто за последний год вспоминал все это отборное дерьмо? Не знаю, но картинки перед мысленным взором стояли такие до боли четкие, яркие, живые.
И она, Яна Золотова, на них была как настоящая. Руку протяни — и можно придушить. Уже не только за то, что она считала меня ошибкой природы, дегенератом и отрыжкой этого мира. А еще и за то, что я испытывал рядом с ней, стоило только нашим взглядам врезаться друг в друга в толпе. Бам! И меня выносило напрочь. Током било, кипятя кровь и разжижая мозг.
