– И вы, даже, не представились. Пока.
Я вышел из-за стола и пошёл к бару. Бармен встретил меня улыбкой.
– Я посижу у вас немного?
– Да, пожалуйста!
– Вадим, а кто эта дама?
Он не стал даже смотреть в зал, чтобы понять о ком я спрашиваю.
– Ну, как сказать… Это дама от Ковальца.
– Очень хорошо. А, кто у нас Ковалец?
– А, ну да, вы не отсюда. Это – наш будущий мэр. Скоро, говорят, перевыборы. Он считает, что должен стать мэром.
– Бандит?
– Нет. У него папаша в Москве высоко сидит. А сынок решил порулить в городе.
– Понятно.
– А чего она хотела?
– Пойти в номер и взять интервью.
Вадим поджал губы и, как мне показалось, с пониманием покачал головой. Я оглянулся и увидел, что девица тоже вышла из-за стола и направилась к выходу.
– Вадим, поможешь?
– Что?
– Здесь есть другой выход?
– Через кухню.
– Ты меня не выведешь? Не хочу с ней встречаться. По – моему, она в холле торчит.
– Не вопрос. Пошли.
Мы вышли на задний двор гостиницы, сразу за стоянкой.
– Спасибо, Вадим. Ещё зайду.
– Счастливо.
Мы расстались. Здесь снова действовали правила ресторанного быта. Позади ресторанов всегда темно.
Но, выбраться удалось. Я обошёл гостиницу вокруг, только по противоположной стороне улицы, и посмотрел на окна. Шторы были закрыты. Я, провалился, как Плейшнер. Тогда на доклад к Андрею. И срочно.
Я приехал на съёмную квартиру в половине девятого. Андрей уже стоял около подъездной двери. Было заметно, что история, в которой мы с Андреем оказались в качестве главных героев, достаточно сильно его беспокоила. Андрей пришёл в той же самой одежде, что и при нашем знакомстве. Всё было то же самое, только выглядел он как-то, не подберу нужного слова… Смутно, то ли. Может это усталость, может переживание из-за меня. Я могу только догадываться, но создавалось впечатление, что, из него, что-то, незримое, вытекло. То, что подпитывало его организм и поддерживало тонус. Точно, он был смутный. И блёклый. Жаль парня.
Мы вошли в квартиру. Андрей попросил не зажигать пока свет. Во дворе достаточно ярко горела подъездная лампочка, так, что в квартире было не темно. Газету не почитаешь, но, в целом, сносно.
Мы сели в зале. Я на диване, Андрей пристроился в кресле. Откатив штанину, я отклеил лейкопластырь и снял конверт. Одновременно я сделал себе эпиляцию. Где мои мозги были, когда я приклеивал пластырь? Ведь надо было подумать, что его придётся снимать. Вот, оболтус! Хорошо ещё, что боль начала проходить уже через пяток секунд. Как раз тогда, когда я в своих высказываниях дошёл до родителей создателя пластыря.
Я разломал сургучные печати и отклеил клапан конверта. Всё это время Андрей смотрел в окно с какой-то жалостью в лице. По – моему ему было совсем не интересно, что в конверте. Или он знал.
Содержимое конверта состояло из письма и пластиковой карты с магнитной лентой сзади. Спереди, на карточке, была надпись по-английски, гласившая, что это персональный ключ от чего-то там в банке. Я помахал перед Андреевым лицом этой карточкой. Он медленно повернул ко мне голову и кивнул.
– На вокзале ты хотел о чём-то спросить. Спрашивай сейчас. У нас тяжёлый и долгий разговор. Не надо нам отвлекаться. Спрашивай.
– Кто такой Старик?
– Позже ты познакомишься с ним. Тогда, всё, и выяснишь. Дальше.
– Ладно. Откуда ты знал, что будет провокация, женщина и всё такое?
– Если можно, то об этом попозже. Через три-четыре дня, у тебя будет полный отчёт обо всём, что тебе было не понятно в моих словах. Сейчас только потратим время. А его уже мало… Дальше.
