Мари умиротворённо улыбнулась и начала складывать карты обратно в тканевый кисет. А Птичка спешила уложиться в отведённое время и на сей раз.
* * *
Все лисицы из близлежащих смешанных лесов снова позавидовали бы проворности и шустрости Элли: не минуло и пяти минут, как она уже была в кабинете деда! Девушка достала из ящика кипу всякой всячины. Пропустив знакомые бумаги, её пальцы остановились на папке, следовавшей за документами о её удочерении. Нахлынуло уже привычное чувство трепета, и в жилах забурлило ожидание новых разгадок.
Одна часть девушки безудержно рвалась во взрослость, на волю, другая всё так же цеплялась за прошлое, не желая его перекраивать. Сама Элли предпочитала в такие моменты ни о чём не думать, а просто приступать к действиям, чтоб «не надеяться на прошлогодний снег». Что будет – то и будет. Тяжко от неизвестности, и дороги назад нет: половина пути, как и недомолвки, ещё хуже.
Очередные две папки с документами оказались похожими одна на другую: у обеих одинаковая обложка, только толщина была повнушительнее, чем у предыдущих. Одну папку Элли отложила на стол, а с другой села поудобнее в кресло. Первая страница – «Медицинская карта Лили Пёрк». Взгляд перебрался на второй заголовок – «Медицинская карта Анны Пёрк».
Элли стала читать карту сестры.
Неприметно текли минуты. Девушка уселась поудобнее в скрипучее кресло, ещё не поменянное на новое, а большие настенные часы так мерно убаюкивали её разум, что написанное начало читаться автоматически. Вот уже и зевота не один раз навестила Птичку, и глаза от монотонности заслезились. В общем, переведя прочитанное на человеческий язык, Элли поняла, что Лили родилась крепкой девочкой, как и рассказывала мама. Все показатели соответствовали норме. Далее также всё шло как по маслу: ребёнок набирал силу, вес, рост.
Листая страницы, Элли дошла до нужного места: «…точный диагноз на данный момент установить не удалось, как и вероятность обратимости процессов, происходящих в центральной нервной системе…».
Она листала дальше.
Всё казалось какой-то мистикой. На ровном месте здоровье было утрачено почти полностью, прогнозы становились критическими. Элли понимала: то, что она так быстро читает, висело дамокловым мечом над головами родителей – надежды исчерпывались с каждой строчкой. Врачи устали разводить руками на расспросы о причинах происходившего с бедной беспомощной девочкой…
Так же внезапно, как необъяснимая беда набросила сети на Лили, она и расплела их – далее говорилось о начавшихся ни с того ни с сего улучшениях. Словно по чьему-то приказу, организм возвращал себе нормальное развитие. Врачи прогнозировали полное выздоровление не позднее чем через полгода.
«Ничего не понимаю: она же до сих пор в коляске!» Дело не прояснилось и спустя несколько страниц: речь снова шла об ухудшении, но на этот раз о постепенном, готовом растянуться на всю жизнь и, возможно, необратимом…
Вдруг скрипнул пол в холле.
Птичка подалась вперёд и вытянула шею, пытаясь понять, не показалось ли ей это.
Тишина.
Но беспокойство разлилось по всем телу, рисуя тревожные картины, – ведь когда подросток несколько раз нарушает запреты, не получая за это наказания, он подсознательно начинает ждать, что его поймают.
Элли медленно поднялась с кресла, которое, естественно, издало гораздо более громкий звук. Эмоции усилились настолько, что дошли до лёгкого головокружения.
