Мотив, способ и возможность. Снова разговор пришел в эту точку.
– Ты предложил идею с самоубийством, и я тоже попытался поразмышлять в этом ключе. Но никак не сходится. Если это самоубийство, то мотив и возможность у него были. Но я никак не могу придумать, каким способом он это сделал. Методом исключения единственной теорией, которая соответствует всем трем условиям, является та, где преступник – Цубакияма-сан.
– Но какой мотив был у него совершать это убийство? – резко вклинилась в разговор Мадока.
В этот раз Татэиси и бровью не повел.
– Он много раз конфликтовал с убитым, но только по работе. Разве такая вражда может стать мотивом для убийства?
«Ах, я тоже думал об этом!» У Кацураги будто глаза открылись, он продолжал с жадностью слушать.
– Девочка, – продолжал Татэиси, разжевывая все, как ребенку, – для тебя это все, вероятно, еще слишком сложно, но взрослые люди иногда совершают преступления во имя справедливости.
– И людей убивают тоже?
– Даже войны затевают.
– Я… я так не думаю.
Мадока с уверенностью подняла глаза.
– Я считаю, что справедливость, ради которой убивают людей, – это абсолютная ложь.
Как хорошо сказала!
Нет, как хорошо разъяснила.
Кацураги стоял между Мадокой и Татэиси, едва сдерживая слезы. В этот момент он думал, что если не сможет стать щитом для этой девчонки, то и не было смысла рождаться мужчиной. Но Татэиси, от которого он ждал вспышки гнева, молча стоял с кислой физиономией.
* * *
Когда Мадока рассказала от начала до конца о том, что увидела и услышала в Йокогаме, Сидзука расхохоталась.
– Так ты хотела рассмотреть место преступления вблизи, да? Ну и что было потом?
– Татэиси-сан что-то пробурчал себе под нос и ушел.
– Хоть он и не может открыто спорить с коллегами, наверняка ему хочется верить в невиновность начальника.
– Наверное, он и по месту преступления бродил как раз потому, что сам хотел снять подозрения с Цубакиямы-сана.
– Судя по твоему рассказу, похоже, он харизматичный начальник. Татэиси-сан и Кацураги-сан – совсем разные люди, но двигаются в одном направлении. Перепрыгнув через забор из правил коллектива, они пытаются спасти своего начальника.
– Угу.
– Запомни: когда говорят, что уровень руководителя можно оценить, посмотрев на его подчиненных, имеют в виду как раз такие ситуации.
У Мадоки в голове были схожие мысли. Эти мужчины, которые действовали не из эгоистичных побуждений, не по коллективным правилам и не ради какого-то спортивного интереса, чрезвычайно вдохновляли.
– И о чем ты думаешь, Мадока?
– Я думаю, что, вне зависимости от способа убийства и его возможности, его убили не ради всего полицейского сообщества, это невозможно. Наверное, я так думаю, потому что я девочка и ребенок.
– Наполовину ты права, а наполовину – нет.
– Что это значит?
– Метафора с войной, которую привел Татэиси-сан, отлично подходит к ситуации. Война – огромная бойня во имя справедливости. Это в самом деле так. Это такое же преступление, только совершается ради чего-то большого. Но по большей части это отговорки мужчин. С точки зрения женщин, которые рожают в муках, убийство ради справедливости или великих принципов – это полный абсурд. Взять солдата, который был ранен на фронте. При каждом удобном случае говорят, что он пострадал во имя священной войны, ради государства, но на самом деле, думаю, это сомнительно.
Сидзука не сводила с Мадоки снисходительного взгляда. Само собой, Мадока под этим прицелом приосанилась.
