Вскоре из дома вывели человека. С обеих сторон его под руки держали двое внушительного вида молодцев в одинаковых деловых пиджаках. Сзади процессии шёл ещё один мужчина в штатском и полузнакомый нам местный шериф.
Излишним говорить, что конвоируемым был тот самый вчерашний старик. Перед тем, как его усадили на заднее сиденье одного из джипов, по-полицейски пригнув голову, он пробежался взором по зевакам, заметил меня, и мы на секунду зацепились взглядами. Старик чуть-чуть, одними краешками губ, то ли усмехнулся, то ли ухмыльнулся, и его голову увела вниз, под крышу машины, неумолимая рука оперативника.
Джипы заурчали движками, мощно вякнули клаксонами и вырулили, один за другим, на дорогу. Шериф, облокотившись на открытую дверцу своего авто, задумчиво смотрел им вслед.
А я вдруг вспомнил, что Беня «Шустрый», один прощелыга из нашей компании, как-то трепался, что старина Джо не так прост, как кажется, и что почитай под каждым столиком у него в заведении по микрофону. А за то, что он потихоньку стучит на сограждан, местная налоговая подходит к его «Счастливчику» по-божески. Беня слыл известным любителем приврать, и я про эту его трепотню давным-давно забыл, но сейчас, естественно, вспомнил.
Мы переглянулись с Джуди, тряхнули головами, словно отгоняя наваждение и, сев на велосипеды, поехали по дороге вслед исчезавшим в опускающемся мареве джипам. Прекрасное всё же время – молодость, только вот никак не могу вспомнить, сколько мне тогда было лет. То ли двадцать пять, то ли двадцать четыре.
Мы обязательно встретимся
Мне всегда нравились рассказы, написанные от первого лица. Знаете, почему? Потому что такая история изначально настраивает читателя на литературно-оптимистический лад. Ведь сразу ясно, что героя не пристрелит в финале какой-нибудь ополоумевший маньяк. Иначе как бы он – герой – мог поведать нам эту историю?
Однако я никак не мог предположить, что однажды в роли такого рассказчика выступлю сам.
Но факт остаётся фактом: передо мной стопка (я бы даже сказал – кипа) исписанных каракулями листочков, я беру верхний и бегу взглядом по первой строчке.
Мы обязательно встретимся
Рассказ
Началось всё с пачки пятитысячных банкнот, перетянутых наивной жёлтой резинкой. Этот пресс лежал на гладкой лакированной столешнице, и время от времени притягивал мой взгляд. Пачка состояла из ста купюр. Путём нехитрых математических подсчётов получалось, что на моём столе валяется пятьсот тысяч рублей в казначейских билетах банка России.
Так, стоп. Немного подумал и понял, что сморозил глупость. Про пачку. Не в смысле номинального объёма, а в смысле, что с неё всё началось. Потому что началось всё гораздо, гораздо раньше. А пачка послужила триггером, как бы спрессовала последующие события в плотную массу отдельных эпизодов, которые слиплись, как банкноты под резинкой.
Всё дело в том, что я – трус. И мне не стыдно в этом признаваться, потому как в данный момент стыдиться уже бессмысленно. С содроганием вспоминаю эту разноцветную горсть капсул в моей дрожащей ладони. Я смотрел на них пустым взглядом минуты три, наверное, не шевелясь (только ладонь дрожала). Потом открыл рот и резким взмахом-движением отправил пилюли между губ, но странным образом, за те полсекунды, пока моя рука описывала фатальную дугу, рот мой снова закрылся, и я просто размазал лекарства по лицу. Скулы свело так, что разъединить губы мне смогли бы сейчас только спасатели МЧС посредством имеющегося у них гидравлического разжима.
