***
Король Артур сидел, удрученный, у постели своей дочери Африки. Его лицо, обычно суровое и непоколебимое, сейчас было покрыто тенью тревоги и боли. Он не мог поверить в то, что случилось. Еще только сегодня утром она весело щебетала, рассказывая ему о своих невинных играх во дворе, её смех наполнял комнату, как солнечный свет. А теперь? Теперь она лежала перед ним, безмолвная, неподвижная, как сломанная кукла, а её лицо, столь милое и нежное, стало бледным, как первый снег.
Король тщетно пытался найти в её дыхании хоть малейший намек на скорое пробуждение. Африка спала, и никакие усилия, ни зов её имени, ни прикосновения, ни громкий шум от слуг не могли её разбудить. Артур сжимал её маленькую руку, и холод проникал ему в сердце. Внутри его разрасталось мрачное предчувствие беды, как большая тёмная туча перед ливнем.
Слуги стояли у дверей, сдерживая свои страхи. Некоторые пытались убедить его, что девочка скоро проснётся, что это всего лишь временное недомогание, и всё будет хорошо. Но король не верил. Он чувствовал приближение чего-то ужасного. Его интуиция подсказывала ему, что Африка погружена в сон, который продлится очень долго – недели, месяцы, а может быть, и годы. Единственный свет и смысл его жизни померк, или, более правильными словами, уснул.
***
На следующий день в городе царило небывалое оживление. Городская площадь наполнилась людьми и шумом. Люди стекались отовсюду, с нетерпением ожидая зрелищ. Над головами толпы то и дело мелькали корзины с едой, крики торговцев, суета детей, бегущих к передним рядам. В центре, над площадью, возвышались несколько повозок, образующих импровизированную сцену, и прямо перед ней рабочие заканчивали сооружение деревянного помоста. Все ждали необычайного представления, о котором ходили слухи вот уже два месяца. Наконец, в город прибыл тот самый бродячий цирк уродцев, о котором говорили последний месяц и который ждали все, от бедняков до знатных дам и рыцарей.
– Говорят, там есть двуглавый мальчик! – шепнул один крестьянин своему соседу, глаза его были полны восторга и ужаса одновременно.
– А я слышал, что у них есть женщина с хвостом, как у настоящей обезьяны, – ответил другой, опираясь на свою трость.
– Скорей бы они начинали! – ворчал пожилой мужчина, второй, стоявший у помоста. – Мы уже здесь вечность торчим, а ни одного уродца так и не показали!
Толпа гудела от нетерпения, люди переглядывались, делились слухами.
– Странно, что король со свитой не появился, – сказал кто-то в толпе, оглядываясь по сторонам.
– Ты что, не слышал? У него неожиданно уснула дочь. Африка, бедняжка, до сих пор не проснулась, хотя её будили целый день. Никто не знает, что с ней.
– Да это ужасно, – произнес пожилой мужчина с тяжелым вздохом. – Что теперь будет делать король? Это же его единственная дочь…
Невзирая на мрачные разговоры, толпа оживилась, когда раздались три громких удара гонга. Звук разнесся по площади, заставив народ притихнуть. Все глаза обратились к сцене, где появился крупный человек с жутким шрамом, пересекающим всё лицо. Он вышел на середину помоста уверенной походкой и громко объявил:
– Дамы и господа! Прошу любить и жаловать – бродячий цирк уродцев! Сегодня вы увидите то, что не видел ни один человек, кто не посещал наш цирк! Уходите, если не выдержите зрелищ, которые потрясут вас до глубины души! Слабонервных и детей – прошу удалиться! Итак, представление начинается!
