Мысли путались. Я надеялась на Ларису. Она сейчас начнёт меня искать, найдёт, сдаст врачам, и они очистят мой организм от наркотика, который я, видимо, глотнула в том проклятом баре, и меня до сих пор не отпускает.
Я не хотела верить, что это явь. Чувствовала себя отвратительно. Поганая наколка болела и пульсировала. Внутри что-то нарастало. Это было странное ощущение, что второе Я желает вырваться на свободу и сожрать всех обидчиков. Я, как человек разумный, сдерживала внутри агрессию и просто плакала от безысходности.
Процессия съехавших сектантов, которые думают, что они медведи, вышла на берег реки, где горело несколько фонарей. На старой прогнившей пристани стояли какие-то люди. Я бы попросила о помощи, но у них глаза тоже горели. К пристани был пришвартован корабль, на который большой медведь складывал вещи. Потом закинул бурую лапу и стал уменьшаться. С него слетел медвежий оборот, и на борт вошёл мой голый отец. Следом за ним по шаткому трапу коровы. Послушно так шли, словно загипнотизированные.
Подплывали к пристани катера, выходили какие-то мужики.
Жесть.
Мне плохо.
Мама взяла меня на ручки. Все мои восемьдесят килограмм, хотя наверно килограмм пять уже слетело на нервной почве. Но всё равно вес, а она, как младенца, меня на руках покачала, в щёку поцеловала и очень бережно усадила на колени в мокрую траву.
– Вот, Лизонка, здесь твои вещи. – Она поставила рядом со мной мои чемоданы и рюкзак. А вот твоё приданное.
Кованный ржавый сундук на замке. К навесному замку был привязан ключ.
– Там корона есть с настоящими рубинами и сапфирами, – Она нагибалась, чтобы смотреть мне в лицо. – Мы же из царской семьи. Думаешь, нынешний царь зря на тебя нацелился? Ты чистокровная медведица от прихода оборотней в Лес, твой род медвежий. Серьги с камушками зелёными в серебряной шкатулке. Девочка родится, проткни ей ушки, как я тебе сделала. И пусть носит серьги до десяти лет, потом сменишь на большие. Я тебя очень люблю, моя девочка, ты же у нас с папой единственная. Но теперь мы очень надеемся, что у нас ещё детки будут. И дед с бабкой тоже хотят детей.
– Заткнись уже, – рыкнула я. – У меня крыша сейчас съедет! Иди куда шла!
– Прости меня, Лизонька, – прошептала она. – Если бы мы знали, что можно вернуться и будет безопасно, мы бы тебя по-другому воспитывали.
Она ушла. Увела козла Джимии и стадо коз. Оставила меня одну. Дождь перестал лить. До леса было рукой подать. Я могла успеть смотаться. Но не успела.
Его байкерские сапоги примяли траву. Дальше шли волосатые мощные ножищи. Юбка по колено.
Юбка! Этот тип из бара пришёл в юбке!
Как тот чувак из общаги, чья коза меня укусила за грудь.
Он присел передо мной на корточки. Юбка, естественно, во все стороны подолом разошлась, и я быстро отвернулась, потому что нижнего белья мужик не носил.
– Здравствуй, Елизавета Потаповна, – усмехнулся громила.
Как его там? Мирослав Андреевич. Зашибись, я попала.
– Говорят, ты не хочешь оборачиваться. – Его пальцы больно ухватили меня за подбородок и повернули лицо. – Значит, придётся тебя злить.
Он смеялся. У него тоже во рту были клыки, глаза карие поблёскивали… Ночь кругом, а я различала цвета!
А вдруг, всё сказанное правда? И не наркота это вовсе? И я оборотень. Так всё равно с этим медведем никуда не пойду. Не нравится он мне, а теперь и вовсе бесит.
Но идти не пришлось. Мирослав с лёгкостью закинул меня себе на плечо. Одной ручищей собрал все мои вещи вместе с приданным и пошагал лёгкой походкой к пристани.
