– Здорово, – подмигнул мне придурок, у которого беременная девка бешенная и кусается. Родила уже, наверное. Он нагло почесал сквозь юбку член с небольшой эрекцией. – Сиськи зачётные, ещё в общаге приглянулись.
Где-то на заднем плане рыкнул Мирослав.
– Это ты, – выдохнула я, сделав шаг назад. – Ты приходил! И где твоя коза ебанутая? – Я огляделась по сторонам побаиваясь её увидеть.
Улыбка сошла с лица волка, глаза выцвели настолько, что остался только чёрный зрачок. Я поняла, что сейчас огребу. Ожидала, что ударит, потому что лютую злобу почувствовала физически. Но он не двинулся.
– Она умерла, – тихо ответил он.
– Прости, – ахнула я и прикрыла грудь, которая так долго была голой, а я и забыла совсем. – А ребёнок?
Я с большим сочувствием к нему.
– Ребёнок жив. У меня девочка, Ясенькой зовут. – Он опять улыбнулся, и глаза вернули цвет серо-голубой.
Больше я ему была неинтересна, он прошёл мимо к моему медведю. На стонущего Велимира мы внимания не обращали. Мирослав продолжал лежать на траве, облизывал пересохшие губы, был бледен. Попытался улыбнуться волку.
– Здравствуй, Геннадий Гурьянович. Вовремя ты…
– Здравствуй, Мирослав Андреевич. – Волк подтянул юбку и встал у моего медведя на колени. – Не переживай, ты не слабый колдун, это они сильные. Для нас даже неподъёмные.
– Неужели миры так соприкасаются, что Хладнокровные вылезают? – шептал Мирослав.
Хладнокровные. Соприкасаются миры! Вот почему страх, который я испытала, был похож на что-то глубокое, на генетическом уровне, зов предков, которые ни в какую змей любить не хотели.
Я украдкой глянула на валяющиеся трупы аспидов и покрылась мурашками. Вот ведь гады, мёртвые, а казалось, сейчас оживут. Их в клочья рвать надо, а лучше сжигать. Наткнулась на холодный взгляд Геннадия Гурьяновича. Он усмехнулся и одобрительно кивнул, словно прочитал мои мысли.
– Почему она меня укусила? – спросила я у него.
Волк отвернулся, стал водить над раненым Мирославом руками. Опять колдовством запахло.
– Ты бы не проснулась. Спящее племя бывает разным, одним даже метку ставить не надо, а другие ни за что пробуждаться не желают. А ты чистокровная медведица – таких, как ты, по пальцам пересчитать. Специально для чистокровного медведя.
– Может… ты скажешь… У меня от этой наколки… – Я не знала, как это объяснить. – В общем, тараканы новые завелись.
– Яськины тараканы заразны, – рассмеялся Геннадий Гурьянович. – Я понял, о чём ты. Тебя пометила Многоликая – очень древнее и сильное существо. У неё свои понятия об оборотнях, далеки от наших. Ты отчасти принадлежишь ей. Меченый очень чутко чувствует своего наставника. У Ясении Романовной был бзик по поводу естественного отбора. Эта женщина никогда бы не связалась с самцом, который может уступить в бою другому. Ей нужен самый сильный, поэтому и тебя так будоражит это.
– Я поняла, – кивнула, быстро соображая. – Чтобы мне быть готовой, какие у неё ещё качества были?
– Жестокость, – без улыбки сказал волк. – Ты начнёшь проявлять жестокость, которая тебя саму будет пугать. Сопротивляйся, Ясения Романовна могла такое выкинуть, не заботясь о чувствах других, что я до сих пор в поту просыпаюсь от кошмаров.
Он с размаха надавил ладонями на грудь Мирослава, тот согнулся и простонал сквозь зубы от боли.
– Ты же не медведь, – усмехнулся Мирослав, немного восторженно глядя на волка. Мой медвежонок потирал бок и спокойно садился на траву.
