Я от счастья, что он цел и невредим, кинулась ему на шею и уткнулась в волосы, пропитанные потом и кровью. Ничего такой коктейль для хищницы.
– Где-то глубоко я тоже медведь, – таинственно ответил волк и поднялся на ноги. Он подал руку Мирославу, и тот вместе со мной на шее поднялся на ноги.
– Ты пришёл за ними? – Мирослав смотрел на змей.
– Да, я их чувствую, стараюсь вылавливать. Уже третья попытка проникновения в наш Лес. Передай Андрею, что повидаться надо.
– Хорошо.
Мужчины обменялись рукопожатиями, и Геннадий Гурьянович пошагал вглубь леса, как-то быстро скрывшись с глаз.
Он оставил запах свежескошенной травы и приятное впечатление.
– Мирослав, – я завороженно смотрела туда, где исчез волк, – как только я начну проявлять жестокость, останавливай меня.
– Обязательно, Лизонька. – Мой горячий медвежонок поцеловал меня в макушку, и я приласкалась к нему.
Он наклонился, и наши губы слились воедино. Поцелуй оказался таким долгим и медовым, что я не хотела разрывать эту томящую связь. Глаза прикрыла, наслаждаясь его вкусом с перчинкой, его большим и сильным телом.
Ныл Велимир, воняли дохлые змеи, а мы медленно опустились на траву. Я манила его на себя, обхватила своего мужчину ногами и стала водить по сильной спине ладонями.
Страсть накатила, когда головка члена коснулась моих складочек. И от поцелуя не оторваться, и внутрь мужчину впустить надо. Это не мелкий мужичок, одновременно всё делать не получится. Мирослав оторвался от моих губ и приподнялся, чуть выше лёг и вошёл в меня.
Я простонала от удовольствия.
Как же я раньше не подумала, что все мои мечты сбылись!
Это тот, кто меня и парить будет, и любить. Этот мужчина защитит меня, позаботится Он спокойно будет жить, как мои долбанные родаки, и найдёт мне занятие. Такому рождать детей, такого любить и кашку с мёдом варить. Я его любить буду, обожать.
Мой перчик, который способен держать меня в ежовых рукавицах, не лишая любви.
Я самостоятельно приподняла бёдра, впуская его как можно глубже. От такого секса глаза закатывались и стонать хотелось – кричать нельзя, а то Мирику не нравится.
И кончала я красиво и долго. Усыпанная горячими, колючими поцелуями, обвила сильную шею руками и не хотела отпускать.
***
– Мирослав, это жестоко! – Я склонилась над бедным медведкой Велимиром. Он лежал на дне катера, уже не двигался и звуков не издавал. От боли потерял сознание. В облике человека распластался, и Мирослав сложил его сломанные кости так, чтобы они срастались.
– Это называется у оборотней тренировкой, – повышал голос мой муж, сидел за рулём катера. – Ломаешь кости, усиливается регенерация. Боец выздоравливает и становится на порядок сильнее.
– Дичь, – выдохнула я и села на кресло.
Мы покидали наш загородный дом. Плыли сквозь лес по зеркальной глади реки. К нашему катеру была прикреплена лодка, напиленная моими вещами и тушей убитого змея. Мы везли труп недруга Альфе.
Мирик оглянулся и рукой поманил к себе. Я улыбнулась и, переступая через сидения, села рядом. Он обнял меня и поцеловал в лоб.
– Заживём, Лизонька, новой жизнью. Будет у нас весело и сыто.
Звучит отлично.
Меня ждала новая жизнь. Все эти законы оборотней нужно изучить. И привыкнуть к невероятному лесу, такому чужому для человека и такому родному для зверя внутри. Книгу про историю Леса взяла с собой. Мирик обещал научить этому странному языку. Обязательно всё прочту, чтобы быть образованной оборотницей.
