– Аделина, ты, будучи новорожденным Зеркалом, пришлаи к точно таким выводам, что и Великие Зеркала всех времен и народов, но разными путями. Ответ совершенно правильный, да только знак не верный. У тебя он отрицательный. Пойми же, что своим узким взглядом на жизнь людей, ты ограничиваешь себя и тем самым мир. Ты видишь его через призму страха, боли и отчаяния.
А мир прекрасен.
– А как же войны, катастрофы, убийства?! – обескураженно выпалила девушка.
– А еще смертельные вирусы, атаки инопланетных цивилизаций, оживление роботов, вырождение наций, – Елена Васильевна аккуратно вытерла рот льняной салфеткой и отложила приборы.
– Инопланетяне? Да вы надо мною смеетесь! – хохотнула впервые за обед Аделина.
Однако Елена Васильевна не смеялась и, повернувшись в зал, совершенно серьезно стала кого-то высматривать. А потом хлопнула в ладоши, и мироустройство ресторана уже во второй раз закрутилось и завертелось в обычном ритме: зазвенели вилки-ножи, раздался чей-то смех, и послышались бурные обсуждения на разных языках, а официанты с подносами забегали, словно заведенные солдатики. В конце концов Елена Васильевна перестала искать глазами и прямо уставилась на фигуру, сидящую за общим столом из шести человек у камина.
Аделина проследила за ее взглядом и не нашла ничего особенного в том человеке: мужчина средних лет, в пиджаке и галстуке, довольно подтянутый, настолько обычный, что именно его было бы труднее всего выделить из всех сидящих за столиком. Но после всех этих превращений, чудес и ужасов девушка не могла не верить Елене Васильевне.
Будто мысленно подслушав их разговор, мужчина обернулся и посмотрел на обедающих дам. Ничего особенного – простой взгляд, но Аделину будто прошибло невидимой волной, она вздрогнула, и все ее тело покрылось мурашками.
Елена Васильевна что-то сказала, Адели не различила этот шепот, а гость ресторана все не отворачивался, будто прислушивался. И тут с ним стало что-то происходить: от него стало исходить какое-то сияние, на лбу, где секунду назад ничего не было, вдруг распахнулся еще один глаз. Именно распахнулся. Сначала он судорожно помаргивал, будто отходил ото сна, а потом очень уверенно сфокусировался на Аделине и Елене Васильевне. Девушка ошеломленно уставилась на третий глаз и единственное, что приходило ей на ум, что он чудесный, красивый и великолепный. Эта мысль крутилась в голове и успокаивала. Вдруг глаз стал увеличиваться в размерах, при этом как бы возвышаясь над фигурой мужчины, стал походить на голограмму, подсвеченную со всех сторон. Помаргивая пушистыми светящимися ресницами, сказал или точнее провещал совершенно отчетливо и ясно «Спасибо». И это спасибо было настолько красивым и чудесным для слуха, что дамы улыбнулись ему. Наступило умиротворение и какое-то благодушие.
– Во что ты еще не веришь, Аделина? – спросила Елена Васильевна, все еще глядя на Глаз-голограмму, который что-то продолжал вещать, но уже возвращался в свое обычное состояние на лбу среднестатистического мужчины в галстуке.
– Заметила ли ты, Аделина, что первой твоей реакцией на Великолепный глаз были страх и беспокойство. Ты все еще Зеркало Отчаяния, все еще транслируеешь вокруг страх, тем самым порождая отчаяние.
– Но как же мне переделаться? – недоуменно спросила девушка.
– Это очень просто сделать, дорогая. Перестань видеть вокруг плохое, сконцентрируйся только на хорошем, будто плохого просто не существует, а хорошее везде и повсюду. Сначала это придется делать как упражнение, но потом, когда войдет в привычку, увидишь мир другими глазами, и это будет по-настоящему Чудом!
