– Я не хочу быть Зеркалом, Елена Васильевна, – сказала просто Аделина.
– Но тебе понравится! – воскликнула женщина, шелк и парча слезали с нее шелухой и растворялись в воздухе.
– Но мне уже не нравится, Елена Васильевна.
– Дорогая, ну как же можно такое говорить не знаючи. Сначала надо книгу прочесть, а потом судить хорошая она или плохая, – и в сердцах Елена Васильевна залпом выпила остатки коньяка.
– Больше всего на свете я бы хотела обнять вас и заснуть в ваших теплых объятиях, больше никогда не просыпаясь, – огромные слезы потекли по бледному лицу грустно улыбающейся Аделины.
– Дорогая моя, все что хочешь, но только не это. Честно говоря, я пришла просить тебя о том же – заснуть вечным сном у тебя плече и сквозь сновидения видеть твои приключения, – и Елена Васильевна сама тихо заплакала.
– Но почему, если жизнь зеркала так чудесна? – растерялась Аделина такому повороту.
– Наша жизнь – игра, дорогая. Ничего нового. И мне наскучили эти правила игры, – старчески призналась помрачневшая дама.
– Как ты правильно сказала, мы не можем позволить себе иметь семью, даже Зеркало Возможностей представляет большую опасность для обычных людей. Я всегда хотела иметь одну дочь, а лучше трех. Но как ты сама понимаешь, для Зеркала это несбыточная мечта, – она подняла указательный палец вверх и грустно улыбнулась, – там свои правила игры. Кто-то же должен был остановить тебя – Зеркало Отчаяния.
Аделина не стала больше ничего говорить, только грустно опустила свои глаза.
Так молча и сидели они – чудеса закончились. А за окном менялась погода, набежали свинцовые тучи, и столицу накрыло проливным дождем. Терраса перестала блистать, превратившись за миг в обычную залу с большими окнами, где у столика на двоих тихо сидели две женщины; обе молчали, смахивая с лица тихие слезы.
Наконец Елена Васильевна прервала затянувшуюся паузу:
– Есть один вариантик, – хмыкнула она носом и стала копаться в стопке книг.
– Вариантик?
– Ну да, как можно стать человеком. Хорошим человеком, – послышался приятный голос из-под стола.
Аделина решила не переспрашивать, мало ли что это могло означать, лучше дождаться нормальных разъяснений.
– Зеркало, как ты знаешь, дорогая, убить невозможно, на каждое разбитое рождается десять новых. Даже в битве двух Зеркал сила одного переходит к другому, таким образом, накопленный опыт и знания продолжают жить. Но был один или два случая на моей памяти, когда Зеркало желало развоплотиться в человека, лишаясь волшебства и дара.
– И что для этого нужно сделать? – оживилась Аделина, чье сердце бешено забилось, будто в этот момент решалась ее судьба.
– Найти свою любовь, дорогая, – ответил приятный голос из-под стола. – Обычное дело.
Аделина тоже переместилась под стол, не в силах более сдерживать поток волнения и любопытства.
– Любовь?
– Ну, честное слово, ты как девочка! – в сердцах рассмеялась покрасневшая от длительного пребывания вниз головой Елена Васильевна.
– Сколько, ты сказала, тебе лет?
Наконец, ее царственная осанка распрямилась, а в руках она торжественно держала достаточно внушительный том сказок Ганса Христиана Андерсона.
Аделина не смогла сдержать тревоги, граничащей с паникой. А еще ее стало подташнивать после того, как в руках у Елены Васильевны, откуда ни возьмись, материализовалась огромная дымящая сигара и бокал новой порции коньяка.
– Пока дождешься, – извинительно бросила Волшебница в сторону кухни.
