Целительница, яростно сверкнув глазами, взялась за рукоять своего клинка.
Остальные члены клана встали со своих мест.
И трудно сказать, чем бы закончился этот диалог, если бы его не прервал звук упавшей двери, выбитой ударом ноги, и в Зал Заседаний не вошли Звездочеты.
Сказать, что их появление вызвало эффект разорвавшейся бомбы, значит не сказать ничего.
Многим из собравшихся стало плохо, и они кулечками посыпались на пол. И судя по растекающимся под некоторыми голубоватым лужицам, не все из них потом поднялись.
Что ж, Звездочеты не слишком церемонились со сдерживанием своей энергии.
При виде незваных гостей глаза целительницы расширились от ужаса, и без того белоснежная кожа побелела еще сильнее.
Повелитель Повелителей вздрогнул, как-то сразу сникнув. Его лицо застыло серой маской. Глаза потухли.
Один из пришедших опустил руку, и на пол перед ним упало отрезанное ухо с серьгой-гвоздиком в нем. Когда Звездочет успел его отрезать, осталось загадкой. Слишком уж стремительным было движение его руки с зажатым в ней серебристым клинком.
***
Глядя на черные брызги крови, бусинками упавшие к ее ногам, Мирра успела отметить про себя, что не заметила движение руки гостя, лишь только результат этого взмаха, лежащий у ее ног. Да и их приближение она не заметила. Просто они оказались рядом. Как рок. Как данность.
И теперь сережка, как результат этого сближения, стоившая больше, чем доход многих планет за десятилетия, лежала на полу, переливаясь в свете закатного солнца. Поблескивала, играя множеством граней, на мертвенной белизне отсеченного уха, чем-то напоминающего парусник, качающийся на отмели черных вод какого-нибудь залива, прямо у носок ее мокасин.
Впрочем, ничего более она не успела подумать, потому как острие меча коснулось ее шеи, и один из Звездочетов скучающим тоном произнес:
– А вы, мадам, видимо, так привыкли держать в своих руках нити чужих жизней, что присвоили себе право распоряжаться чужим имуществом.
Клинок, направляемой крепкой рукой, играючи рассек ей шею, оголяя артерию.
– Это, шали, тебе напоминание о том, чем можно распоряжаться, а куда не стоит лезть. И благодари ребенка за сохраненную шею. Если бы она не спросила у нас разрешения на проживание в нашем доме, ты бы уже обходилась без нее. Голова, правда, уже вряд ли бы приросла обратно к туловищу. Но зачем она тебе? Все равно же ты ею не думаешь. А от лишнего стоит избавляться. Так, шали? – ерничая, произнес синеглазый, щелкая острыми зубами прямо у пульсирующей раны на ее шее.
Мирра молчала, находясь в полушоковом состоянии. Ее колотила крупная дрожь. В огромных глазах застыл ужас.
– Много власти себе присвоили. Гордыня ударила в голову. Забыли о нормальных качествах, присущих разумным существам, – холодно произнес один из Звездочетов, небрежно пиная отрезанное ухо носком берца и загоняя его в угол зала.
Он стоял лицом к окну, не смотря в сторону Повелителя Повелителей, равнодушно провожая взглядом меркнущий свет светила, проникающий в помещение из расположенных наверху узких витражей.
И отсутствие прямого внимания к своей персоне, видимо, подбодрило Дикого, а возможно, он потерял всякий инстинкт самосохранения от многовековой привычки повелевать, потому как, гордо выпрямившись и не обращая внимания ни на текущую по шее кровь, ни на боль, высокомерно заявил:
– Да кто вы такие, чтобы мне указывать?! Как смеете поддерживать эту… Особь, по своей структуре которая, возможно, даже не является живым организмом?! Ее планету еле выкинули за пределы Системы, а вы…
