Окна отсутствовали. Так что в кубрике царило некое безвременье.
Ко всему прочему, на звездолетах каждая кровать снабжена шторкой, дабы можно было уединиться, если психологически это было необходимо. Здесь же они отсутствовали. То есть уединения не предусматривалось. Пора было привыкать жить скопом.
Я чуть вздохнула и тоже начала разбирать вещи, стараясь не обращать внимания на любопытный взгляд грасса, чуть насмешливый прищур эльфара и слегка сочувственно-смущенный вид чоки.
***
Парой месяцев ранее…
– Знаешь, Роб, я тут долго думал.
Чоки поднял на эльфара глаза, ожидая продолжения.
– Я не буду поступать в Академию. Пойду в частную… – Эльфар тяжело вздохнул, избегая вопросительного взгляда друга.
– Из-за Рафики, – внимательно рассматривая спину своего собеседника, утвердительно отозвался чоки.
Эльфар отвернулся от Океана, серьезно глядя на Роба.
– Да. Ей там совсем трудно будет одной, – холодно произнес он.
Чоки посмотрел в потемневшие глаза друга и осторожно уточнил:
– Почему ты за нее переживаешь? Она тебе вроде и не нравится. И раздражен ты часто из-за нее. Но при этом дружишь. И даже отказываешься ради нее от Академии? – Салатового цвета глаза смотрели выжидательно.
Эльфар тяжело вздохнул, вновь поворачиваясь к воде.
– Она моя родня, – наконец чуть охрипшим голосом, еле слышно, с трудом выдавил он из себя.
Брови чоки удивленно приподнялись.
Он молчал, боясь спугнуть желание друга поделиться скрываемым и ожидая продолжения.
Помолчав минут пять, так, что Робу уже начало казаться, что разговора по душам уже и не будет, эльфар сухо произнес:
– Ее отец – мой двоюродный дядя. Его отец счел связь своего сына с катанианкой позором. И уничтожил ее и ее семью. Мой дядя, спасая, не знаю как, но каким-то образом свою уцелевшую дочь, убил своего отца. Но и сам погиб. Мой род разделился. Кто-то согласен с моим двоюродным дедом. Кто-то считает, что ребенка надо было отнять у матери, лишь только она родилась, и воспитать здесь. Кто-то считает, что уничтожать надо было не весь род, а лишь любовницу моего дяди, его пассию с их выродком. Или наоборот, оставить ребенка как есть. Она же не виновата в этой маргинальной связи. А некоторые считают, что зачистку той семьи надо было начинать с убийства дяди как паршивой овцы в благородном семействе, опустившемся до этой противоестественной связи.
– А они в курсе, что плод этой маргинальной связи здесь? – хмуро уточнил чоки.
Эльфар отрицательно покачал головой.
– Нет. И не должны знать, – мрачно и резко ответил он.
– А с чего ты решил?.. – аккуратно начал задавать вопрос Роб. Его голос звучал негромко и рассудительно.
Азариэль приложил ладонь к сердцу.
– Екнуло что-то внутри при первой же встрече. Голос крови, если хочешь. Почувствовал свою. А потом, втайне, сделал генетический тест с полным раскладом. Все и подтвердилось, – еще более хмуро сообщил ему эльфар.
– И молчал, – с тихой укоризной попенял ему чоки.
– Был в шоке, – отрезал Азариэль. – И, тяжело вздохнув, чуть мягче добавил: – Да и до сих пор в шоке. И от родни это скрыть надо. И зло берет. И бросить ее не могу. Так что… – Он прерывисто вздохнул.
Роб посмотрел на поникшие плечи друга и спокойно произнес:
– Я с тобой. – И, видя, что эльфар совсем было сделал попытку возразить, твердо ответил: – И не спорь. – А затем миролюбиво добавил: – Расклад-то тяжелый. Так что вдвоем будет легче, а то мало ли что…
