Сейчас этот, в целом-то смешной случай с видеороликом, сдернул с них защитные покрывала. Артёму Сергеевичу вдруг представилось, как с Ирины Александровны медленно сполз большой белый чехол, которым накрывают античные статуи в запасниках музеев.
Он только что посмеялся над ней, но вместо гнева или обиды почувствовал исходящую от нее волну симпатии, если не возбуждения. В глазах, которые она не сводила с него, смятение перерастало в твердое намерение. И голос выдал ее.
– Как же мне отблагодарить вас? – снова спросила Ирина Александровна и неожиданно до неприличия открыто посмотрела на Королёва, вызывающе задержав взгляд на его губах.
Повисла пауза.
Серые глаза с расширенными зрачками смотрели так смело, как будто она собиралась прыгать с обрыва, на тонкой нежной коже проступил застенчивый румянец, который никак не сочетался с этой безрассудной смелостью в глазах. Королёв метким мужским взглядом разрешил себе выхватывать детали, на которых раньше старался не фокусироваться. Около их стола воздух изменил консистенцию, завибрировал, призывая обоих быть откровеннее.
Артём Сергеевич замер, как будто выжидая удобное мгновение для прыжка, но Ирина Александровна вдруг первая произнесла фразу, от которой всю нижнюю часть его тела обдало теплой волной.
– Какую благодарность вы хотите от меня? Вы вправе требовать награды, – Ирина Александровна еще сильнее залилась румянцем, голос стал низким, некоторые гласные как будто срывались.
Она заправила прядь волос за ухо и на секунду опустила взгляд. Потом опять подняла бездонные горящие глаза. В них не было вопроса.
Артём Сергеевич хорошо знал женские повадки. Видно было, что это не похоже на нее. Но откуда он мог знать, что похоже на нее? Он все смотрел ей в глаза, пытаясь уловить подвох.
– Я чувствую себя попавшей в капкан. Почему вы так смотрите, Артём Сергеевич? – продолжала Ирина Александровна, чуть склонив голову, но не меняя позы.
Королёву показалось, что она для себя уже решила, что прошла точку невозврата. Ей ничего не оставалось, как только ждать его действий и реакции. Предлагать себя дальше ей явно не могло позволить воспитание и чувство собственного достоинства. А перевести диалог в шутку у нее, видимо, не было сил. Ирина Александровна, как натянутая струна, замерла в немом ожидании, только ее глаза продолжали смотреть на него смело и вызывающе нагло. Он сознательно испытывал ее терпение и молчал.
Ему понравился эффект, произведенный ее низким голосом, понравились ее потемневшие глаза и бесстыдство, которое блеснуло в них. Ему вдруг почудилось, что она одета не в офисный костюм, а в шелковое кимоно, в складках которого прячется катана. И сейчас она будто на мгновение обнажила лезвие меча. Это было так быстро и неожиданно, что он еще не успел понять, что ранен.
Королёв сглотнул, оторвал от нее взгляд и посмотрел на часы. «Сколько ей лет? Какая дерзость на узком румяном личике… Так умело прятать эту дерзость сможет не каждый», – подумал Артём Сергеевич.
– Нам нужно работать, Ирина Александровна. У меня через пятнадцать минут назначена встреча в конференц-зале, и я не могу ее перенести. Нам нужно поторопиться, – его голос вдруг лишился веселых шутливых ноток. Королёв стал подчеркнуто отстраненным и вежливым, слова выговаривал с особой отчетливостью, как будто Ирен могла его не понять.
Она кивнула и стала выкладывать на стол нужные документы.
