К удивлению, внутри был не кабинет, а обычная домашняя комната с двуспальной кроватью, шкафом и стойкой с полками, на которых ютились старые книги. На этой роскошной кровати из темного дерева лежали декоративные подушки, а на столике рядом стояли цветы и фото в рамке. Мужчина и женщина. Уборщица сузила глаза, всматриваясь в изображение. Должно быть, если дверь открыта, здесь нужно убрать.
Она взяла мягкую губку, и стала протирать ножки стола, очень осторожно, едва касаясь.
Лина еще ни разу не видела шефа в жизни, но на фото стоял действительно молодой мужчина. С красивыми, правильными, симметричными чертами и длинными темными волосами, что лежали сзади на спине. Взгляд темных, как грозовое небо, глаз был направлен куда-то в сторону, сосредоточенный и сухой. Рядом стояла девушка, которая улыбалась и весело обнимала… похоже что своего мужа.
Она была совсем не похожа на Лину, даже напротив. Темные волосы, совсем иная форма лица и карие глаза. С чего секретарша вообще подумала, что новая уборщица может понравится шефу, трудно было сказать. После взгляда на это фото такие заявления уже вызывали смех. Однако… Каганер не смеялась.
Но по выражению мужчины можно было подумать, что его заставляли позировать рядом. Он даже не смотрел на жену или в объектив. Нервно поджимал губы и щурился от яркого белого света летнего пасмурного неба. Уборщица поежилась. Осколки чужого счастья прямо здесь. У нее перед глазами. Наверное, не стоило трогать этот алтарь, и даже подходить к нему, но...
Склонившись, она опустилась на колени. Все еще осторожно протирала ножки, глядя куда-то сквозь. Постепенно стало приходить осознание, что это обычный дом. Совсем не офис, даже близко. Скорее всего этот особняк принадлежал владельцу компании, он просто оборудовал его под рабочее место. Поэтому хозяин остается здесь «до ночи». Зачем ему еще куда-то идти?
- Что ты здесь делаешь? - Послышался тихий мужской голос за спиной. - Тебе кто-то разрешал сюда входить?
От неожиданности она толкнула ножку стола, тот пошатнулся и фото, которое девушка рассматривала, упало на пол и разбилось. В стороны разлетелось несколько мелких осколков. Каганер вытаращила глаза, пока по спине прошелся нервный холод. Оборачиваться стало страшно. Понятно, кто здесь. Понятно, зачем он это говорит.
А еще понятно, что последует далее.
Похолодевшими руками Лина стала собирать осколки, подняла фото и встала сама:
- Прошу прощения. - Тихо сказала она, не поворачиваясь. - Но раз эта дверь была открыта, я решила, что здесь нужна уборка. Собственно, поэтому ее и оставили открытой. Но... если я ошибаюсь, прошу простить меня. Я буду ходить только туда, куда мне будет дозволено. И буду делать то, что предполагает моя работа.
- Не трогай это. - Шипел прямо за спиной мужчина. - Я попрошу убрать другую уборщицу. Секретарь забыла закрыть здесь дверь. Или не забыла. – Он раздраженно сузил глаза. - Она слишком много себе позволяет.
Собравшись с силами, уборщица повернулась, и медленно склонила голову, приветствуя шефа. Руки вздрагивали сами собой, в голове пульсировала фраза: "меня уволят. Отличное начало. Меня уволят. Пойду работать уборщицей в пиццерию..."
Перед лицо девушки медленно раскачивались темные длинные пряди - в комнате витал холодный сквозняк. Взгляд цеплялся за черную, очень формальную рубашку, за такой же черный траурный пиджак. Мужчина был почти на полторы головы выше своей сотрудницы, но она не спешила поднимать голову, чтобы рассматривать его лицо. Глаза видели лишь часть подбородка.
