— Все говорят. А разве это не так?
— Скорее всего, нет. Баала точно не я убил.
— Тогда кто?
— Был у меня один знакомый...
— Почему был? Помер?
— Типун тебе на язык. Хотя, честно говоря, не знаю. Я вообще пока мало понимаю, что произошло с миром.
— Да ничего особенного.
— По-твоему, этот ырка — ничего особенного?!
— Наверное, — пожал плечами Денис. — Мне ещё бабка о нём рассказывала. Пожалуй, мы просто вернулись к той жизни, которой жили наши предки. Так что да, ничего особенного...
— И много таких тварей по округе бродит?
— Ну прям вот таких... Да откуда мне знать? Я вообще впервые с этим столкнулся.
— Тем не менее знаешь о нечисти столько, что за тобой впору записывать.
— Так люди говорят, а я слушаю. И нет в этом ничего странного. Как правило, если встречаешь нечто подобное, жизнь заканчивается. А я, как видишь, пока ещё дышу. Как ты вообще догадался, что этот знахарь и есть ырка?
— Вёл он себя странно. Да и нас встречать вылез, будто проспал здесь весь день. Думаю, если бы мы чуть раньше приехали, застали бы его спящим. Меня больше интересует, как он узнал, что нужно знахарем представиться?
— Они мысли читать умеют. Как бы ещё он о твоих страхах прознал?
Откуда-то из темноты вдруг раздался весёлый женский смех. Денис снова вздрогнул и принялся озираться, напрочь забыв о похлёбке.
— Ты это слышал? — спросил он.
— Угу, — подтвердил я.
И в этот момент со стороны колодца отчётливо прозвучал всплеск, будто огромная щука по зорьке на реке разыгралась.
— Мавка, что ли? — тут же успокоился кучер и вернулся к помешиванию похлёбки.
— Что за мавка?
— Ну, русалка, — отмахнулся Денис. — Ты реально как с гор спустился.
— Скорее уж, из-под земли вылез, — с ухмылкой уточнил я. — А они что, не опасные?
— Кто?
— Ну, мавки эти твои?
— Да так…— Он неопределённо покрутил пальцами в воздухе. — Если не злить. С ними даже поговорить можно. Главное — не приставать и к воде не приближаться. На дно утянуть может, если понравишься.
— Ясно, — кивнул я, хотя голова уже начала пухнуть от всего этого разнообразия. — А чего же ты тогда всполошился сначала?
— Ну, я же не знал, кто там. Вдруг богинка?
— Ты же говорил, они у водоёмов живут?
— В основном да. Но по ночам, бывает, в сёла заходят. Дюже любят младенцев воровать и над роженицами глумиться. А мужиков сразу убивают. Но тут ты прав, здесь им делать нечего.
— Мы жрать будем сегодня?
— Да, думаю, всё готово.
Денис снял котелок с огня и поставил его рядом. Затем поднялся, сходил к упряжи и подхватил с телеги свой рюкзак. Немного постоял рядом с кобылой, погладил её по боку и снял с морды мешок с овсом. Вернувшись к огню, он выудил из поклажи белую тряпицу, развернув которую, извлёк на свет приличных размеров краюху хлеба. У меня натурально слюни потекли, при виде выпечки.
— Всё, давай накладывай. — Я протянул Денису свою миску. — Горячее сырым быть не может. И хлебом угости, если не жалко.
— Я, по-твоему, кто?! — возмутился кучер и, оторвав от краюхи добрую половину, протянул её мне.
Лагерь погрузился в тишину, нарушаемую лишь нашим чавканьем. Свою миску я опустошил в считаные минуты, и Денис тут же наполнил её ещё раз. Добавку я доедал уже вдумчиво, не торопясь.
