Никто из собравшихся не посмел перечить, лишь Галард тихо сказал:
– Простите, моя госпожа, но разве мы можем оставить тут короля. Лежать одного…
– Вас это не смущало, когда вы пьянствовали в Тролльем замке. Вы оставили его одного.
Галард запнулся, опустил голову. Рыжие брови сошлись к переносице.
Королева стремительно вышла, ее длинный шлейф скользил по полу, точно змея, с таким же шорохом.
Рыцари потянулись следом, бросая скорбные взгляды на своего мертвого повелителя.
В зале стояли длинные столы, королева села на трон и хлопнула в ладоши.
И немедленно пажи внесли тяжелые серебряные блюда, на которых громоздились два огромных пирога.
Пажи изо всех сил старались смотреть прямо.
Среди рыцарей кто-то не смог сдержать вскрик, другие же вздохнули и задержали дыхание. В пироги были запечены головы рыцаренка Ланса и Думстанга.
– Пируйте! – холодно приказала королева. – Угощение подано!
У пажей, держащих страшные пироги, дрожали колени и руки.
– Что же вы стоите? – голос ее величества был тих, но звучал оглушительно в наступившей тишине.
Роберт, который бесстрашно сражался плечом к плечу с королем, который видел много смертей как людских, так и тролльих, пошатнулся, и если бы стоящий рядом сэр Седрик его не поддержал, то рухнул бы в обморок.
– Вы не достойны называться рыцарями рукава и находиться рядом с моим сыном. Я лишаю вас всех милостей и привилегий, – сказала королева. – Все ваше имущество перейдет в казну. Все вы отправитесь на границы простыми мечниками. Только смертью в бою можно искупить позор, которым вы покрыли свои имена. А пироги возьмите с собой в дорогу.
Пажи с явным облегчением передали блюда рыцарям и чинно удалились, следуя придворному этикету.
Рыцари в молчании покинули зал, неся свою страшную ношу.
– Где верховный маг! Где Бальтазар Тосса? – спросила королева.
– Он здесь, ваше величество. Ожидает.
Бальтазар Тосса вошел в зал и поклонился королеве. Его пурпурная мантия развевалась, шею оттягивал тяжелый драгоценный медальон.
– Мы незаслуженно пренебрегали магией, – начала королева…
Я лежала на полу, Захария склонился надо мной.
– Что случилось? – спросила я.
И удивилась, как слабо звучал мой голос.
Он помог мне сесть. В голове заворочалась тупая боль.
– Как ты себя чувствуешь, Мальта?
– Я… Голова. Очень болит.
Неясный отблеск неприятных, пугающих воспоминаний. Не знаю почему, я потерла шею. Мне захотелось удостовериться, что моя голова все еще на плечах.
– Мне нужно кое-что проверить, – сказал Захария, поднимаясь на ноги.
Его тон напугал меня. Видимо, произошло что-то совсем нехорошее.
– Я сделала что-то плохое?
Захария усмехнулся.
– Скажем так, нужно подумать, что с тобой делать. Да… не ожидал.
– Чего вы не ожидали?
– Признаться, я в некотором замешательстве от неординарности твоего дарования.
Захария взял меня за подбородок и посмотрел в глаза.
– Я очень доволен.
– Что я сказала? – боль в висках напоминала вспышки зарницы. – Я не помню…
– Немного, но это было весьма неожиданно и интересно.
Он помог мне подняться, и я едва не упала, стены комнаты закружились перед глазами. Захария поддержал.
Мы спустились по крутой лестнице, маг быстро переговорил с Медеей, после чего спешно куда-то ушел.
– Что ж, – сказала она и уголки губ дернулись, – ты все-таки маг. Поздравляю. А теперь начнем твое преображение.
– К-какое преображение?
Она привела меня в холодную комнату, стены которой были отделаны белыми плитками. Там в ряд стояли глубокие бадьи. Медея повернула кран, и в одну из бадей хлынула вода.
