Посовещавшись, группа Софи правильно определила ограничение скорости – тридцать миль в час (хотя многие высказывали дикие – и ошибочные – предположения), но когда Софи заметила, что разумно было бы вести машину на двадцати милях в час, Дерек оказался непреклонен: тридцать миль в час – совершенно приемлемо.
– Нет, я так не считаю, – отозвалась Нахид. – Ваша соседка права в данном случае.
– Это ваше мнение, – сказал Дерек.
– Да, мое, и все имеют право на свое мнение, хотя это не означает, что все мнения одинаково ценны. Чем вы, напомните, занимаетесь по работе, сэр?
– Менеджер розничных продаж. В основном спортивный инвентарь.
– Хорошо. Значит, в том, что касается спортинвентаря, ваше мнение ценнее моего. Но вероятно, если речь о безопасности на дороге…
– Я вожу машину сорок лет, – перебил он, – и ни разу не попал в аварию. С чего мне выслушивать поучения такой, как вы?
Краткая пауза, оторопь – Нахид осознала удар, нанесенный этими тремя словами, но так стремительно, что едва заметишь, и ответила совершенно уравновешенно:
– Видите вот этот знак? Разумеется, видите – и знаете, что он означает: где-то на этой улице школа. Вход в школу видите? Нет, потому что вот этот фургон, оставленный на правой стороне, будет заслонять вам вид, пока вы с ним не поравняетесь. Немала вероятность, что из-за фургона, не замечая вас, выбежит маленькая девочка. От вашей скорости в двадцать миль в час она сильно пострадает. Тридцать миль в час, возможно, убьют ее. Но если проедете по этому отрезку улицы на скорости в тридцать миль в час, вы, наверное, и впрямь укоротите себе время в пути секунд на пять. Вот вам и уравнение. Эти две вещи нужно взвесить относительно друг дружки. Пять секунд вашей жизни – и вся чья-то еще жизнь. Пять секунд – целая жизнь. – Она примолкла, глаза все еще блестели, намек на улыбку по-прежнему виднелся в уголках рта. – Трудное ли это решение? По-моему, нет. А по-вашему, пожалуй, да.
Улыбка у нее теперь сделалась вызовом, оружием, направленным прямиком на Дерека. Он уставился на Нахид, но ничего не сказал.
Когда занятия завершились, Софи оказалась с ним в одном лифте. Он сухо кивнул ей, затем отвел взгляд, и мгновение ей думалось, что они доедут молча до самого первого этажа. Но Дерек сказал:
– Ну что, четыре часа моей чертовой жизни я уже никогда не верну.
Софи тщательно взвесила свой ответ:
– Все же лучше, чем получить штрафные на права, согласны?
– Не знаю, – отозвался Дерек. – Думаю, лучше так в следующий раз – вместо того чтобы выслушивать нотации этой самодовольной с…
Софи поначалу не ответила. Просто полегчало от того, что он умолк, не договорив того слова. И лишь когда они вышла на студеный воздух Колмор-роу, где стайки конторских служащих пробирались к станциям и автобусным остановкам, к беспрестанным приливам и отливам дорожного движения, к вечернему небу, черному, как в полночь, она сказала:
– Уверена, что парень сказал бы в точности то же самое. – И добавила имя – Иэн, непонятно зачем. Действительно излишне.
Путь домой для Дерека, где бы этот дом ни находился, был в противоположную от Софи сторону. Но прощальный выстрел он для нее приберег.
– Знаете, что это было? – произнес он. – То, что мы наблюдали сегодня вечером? – И не успела она заговорить, как он ответил на свой вопрос сам: – Новый фашизм. – Вскинул руку в прощальном жесте и добавил: – Добро пожаловать в Британию-2010. Пока!
