Срединная Англия - страница 4

– Обнадеживает. Спасибо. Я тоже постараюсь, как сумею.

– Ну вот видишь. Как-нибудь справимся. Конечно… – продолжая эту фразу, он отдавал себе отчет, что ступает по тонкому льду, – легче было б, если бы ты оставалась в Бирмингеме подольше.

Лоис промолчала.

– С мужем, – добавил он для полной ясности.

Лоис раздраженно отхлебнула холодного кофе.

– Работа у меня в Йорке, ты помнишь, да?

– Конечно. Значит, ты могла бы приезжать каждые выходные. А не… сколько там, раз в трое-четверо выходных?

– Мы с Крисом жили так много лет, и нас это очень устраивает. Правда, Соф?

Ее дочь, вместо того чтобы встать на материну сторону, произнесла лишь:

– По-моему, это странно.

– Мило. Вот спасибо. Не всем парам нравится жить друг у дружки за пазухой. Я что-то не замечала, как ты со своим нынешним парнем рвешься съехаться.

– Потому что мы расстались.

– Что? Когда?

– Три дня назад. – Софи встала. – Давай, мам, нам уже пора домой. Тебе, может, и не хочется, а я бы поболтала с папой перед сном. По дороге все тебе расскажу.

Бенджамин вышел вместе с ними во двор, поцеловал сестру и надолго обнял племянницу.

– Отличные новости про диссертацию, – сказал он. – А вот про парня не очень.

– Переживу, – отозвалась Софи с вялой улыбкой.

– Давай ключи, – сказала Лоис. – Ты три стакана вина выпила.

– Нет, не пила я, – возразила Софи, но ключи тем не менее вернула.

– Ты все равно слишком быстро водишь, – заметила Лоис. – На пути сюда это нам видеокамера скорости мигала, совершенно точно.

– Да вряд ли, мам, просто блик на чьем-то ветровом.

– Как бы то ни было. – Лоис повернулась к брату. – Думаю, мама бы нами гордилась. Прекрасная получилась речь. Красиво у тебя со словами выходит.

– Мне положено. Я их достаточно понаписал.

Она еще раз его поцеловала.

– Ну, я считаю, ты лучший непубликуемый писатель в стране. Несравненный.

Еще одно объятие, они хлопнули дверцами, и, пока автомобиль осторожно сдавал задом вдоль подъездной аллеи, Бенджамин махал свету фар.

Было все еще довольно тепло, в самый раз, чтобы окно в гостиной оставить открытым. Бенджамину очень нравилось, когда погода позволяла, сидеть в одиночестве, иногда впотьмах, слушать звуки ночи, клич ушастой совы, вой хищной лисы, а над всем этим бормотание – вневременное, неумолчное – реки Северн (тут она была еще новичком в Англии, перебравшись через границу с Уэльсом всего в нескольких милях выше по течению). Сегодня, впрочем, все было иначе: компанию Бенджамину составлял Дуг, хотя ни тот ни другой завязывать беседу не торопились. Дружили они почти сорок лет и мало чего не знали друг о друге. Бенджамину, по крайней мере, хватало просто сидеть по разные стороны от камина со стаканами “Лафройга”, и пусть бы чувства, взбаламученные днем, постепенно оседали и утихали в молчании.

И все же в конце концов именно он нарушил тишину.

– Доволен статьей? – спросил он.

Ответ Дуга оказался неожиданно небрежным.

– Да сойдет, мне кажется, – проговорил он. – Я последнее время чувствую себя жуликом, по чести сказать. – У Бенджамина сделался удивленный вид, и Дуг тогда выпрямился и взялся объяснять: – Я искренне считаю, что мы на перепутье, понимаешь? Лейбористам конец. Прям так я и думаю. Люди сейчас ужас как обозлены, и никто не понимает, что с этим делать. В последние несколько дней я это слышал в предвыборной гонке у Гордона. Люди видят этих ребят из Сити, которые практически раздавили экономику два года назад, без всяких последствий, никто из них не загремел в тюрьму, а теперь опять стригут купоны, нам же, всем остальным, полагается затягивать пояса. Зарплаты заморожены. У людей нет гарантий занятости, нет пенсионных планов, им не по карману съездить в отпуск всей семьей или автомобиль починить. Несколько лет назад они себя считали зажиточными. А теперь – бедняками.