Директор, Нехаев Сергей Константинович, всегда присылал за Нонной Савельевной свой персональный автомобиль и на нём же доставлял её обратно. Червоных, при их первой встрече для разговора о долгосрочном сотрудничестве между журналом и стройкомпанией, сказала сокрушённо, что ей придётся заезжать на автомойку после каждого посещения их стройплощадок – российская грязь оттуда почему-то никуда не девается, несмотря на применение самых современных западных технологий строительства. Вот директор и пообещал, что Нонне Савельевне для поездок к ним свой автомобиль марать не придётся, и о её транспортировке заботился сам. А ездить приходилось всё чаще и чаще – «Домстрой-Среднеградск» теперь уже каждый квартал сдавал под заселение один многоквартирный дом как минимум. Ну и в «Городничем» об этом появлялся большой материал с красочными фотографиями, со схемами планировок квартир, с интервью со строителями и счастливыми покупателями квартир. Платили журналу за такие материалы очень щедро. Когда заключали договор, Червоных не смогла скрыть даже своего удивления ценой за одну страницу материала в номере. Директор рассмеялся тогда и сказал, что такова рекламная политика их холдинга – на представление результатов деятельности денег не жалеть. «Домстрой-Среднеградск» был одним из нескольких десятков предприятий, входящих в холдинг «Домстрой-XXI». Прелесть этого договора заключалась ещё и в том, что всю нужную информацию для публикации в журнале стройкомпания готовила фактически сама. Червоных приезжала на стройплощадку практически с экскурсионными целями, забирала информацию уже на флешке, пила чай с директором, разговаривая с ним о новых сданных объектах под диктофон, сама делала несколько снимков (директора и новых домов) и уезжала. Оставалось только скомпоновать публикацию для ближайшего номера «Городничего».
Вот и сегодня «вольво» забрал Нонну Савельевну в 141–5 от столовой, а теперь вёз её назад. Муторное состояние на душе у Червоных так и не проходило. Она его ощутила сразу после ухода Давыдкина из столовой. Сначала Нонна Савельевна подумала, что это как обычно от встречи с Витей, от понимания бесперспективности её попыток восстановить с ним близкие отношения и от своего бессилия прекратить эти попытки. Она ведь некоторое время после его переезда в Среднеградск самоуверенно полагала, что он постепенно простит её и в конце концов переедет к ней, потому что с их первой встречи здесь было понятно, что Витя до сих пор любит свою Нано. Но по мере того, как Нонна Савельевна всё больше узнавала о его семье от него самого, слушая его рассказы о жене, двух дочерях и трёх внуках, самоуверенности этой становилось всё меньше и меньше. А однажды она увидела их всех вместе в городском парке и поняла, что свою семью Витя никогда не бросит. Даже ради неё.
Но было в этой муторности что-то другое, необычное для её состояний после встреч с Давыдкиным. Ну, точно! Это ведь от того, что она так и не решилась рассказать ему ту историю, ради которой, собственно, и напросилась на совместный обед. Ей об этом и вспоминать-то было очень неприятно, а уж рассказывать ещё кому-то… А тем более Вите. И что бы он о ней подумал?! Нет уж, надо будет как-то с этим расхлёбываться самой.
Она решила было, что на сегодня трудиться достаточно: с таким настроением лучше уж дома «принять ванну, выпить чашечку кофе», но почувствовала, что до того надо всё-таки выговориться. А на эту тему можно было разговаривать только с Кошёлкиной. Только Наталья Германовна и была ещё в этой теме, да и сёстры они ведь как-никак, хоть и сводные.
