– Ничего не желаю слышать.
– А мне казалось, что ты хочешь дочь.
– Хочу.
– Значит, так мы ее и получим.
Тесси только со смехом отмахнулась. Однако за ее сарказмом таились серьезные нравственные сомнения. Вмешательство в столь таинственный процесс, как рождение ребенка, представлялось ей непозволительным высокомерием. К тому же Тесси не верила, что это возможно. А если и возможно, то, считала она, делать этого не следует.
Конечно, рассказчик вроде меня – ведь я еще и зачат-то не был – не может ни за что ручаться. Я могу объяснить эту манию, появившуюся у моего отца весной 1959 года, лишь как один из симптомов общей веры в прогресс, которой тогда было охвачено все население Америки. Всего два года назад в космос запустили спутник. Полиомиелит, обрекавший в детстве моих родителей на летние заточения, был побежден с помощью вакцины Солка. Никто тогда еще не догадывался, что вирусы окажутся умнее людей, и все считали, что скоро они станут достоянием прошлого. В эту оптимистическую, послевоенную эпоху Америки, конец которой я захватил, каждый считал себя хозяином собственной судьбы, и не было ничего удивительного, что мой отец хотел быть именно таким. Через несколько дней после того, как Мильтон поделился своим планом с Тесси, он вернулся домой с подарком. Это была ювелирная коробочка, перевязанная лентой.
– Это для чего? – с подозрением осведомилась Тесси.
– Что значит «для чего»?
– Сегодня не день моего рождения. И не годовщина свадьбы. Так с чего бы тебе вдруг делать мне подарок?
– А что, для этого нужны какие-то особые причины? Ну, давай. Открывай.
Тесси, глядя с недоверием, закусила губу. Но устоять перед ювелирной коробочкой, когда держишь ее в руках, довольно трудно. В конце концов она развязала ленту и открыла.
На черном бархате лежал термометр.
– Термометр, – промолвила моя мать.
– Это не простой термометр, – пояснил Мильтон. – Мне пришлось обойти три аптеки, прежде чем я нашел то, что нужно.
– Какая-то особенно дорогая модель?
– Да, – ответил Мильтон. – Это базальный термометр: он измеряет температуру с точностью до одной десятой градуса. – Он наморщил лоб. – У обычных термометров точность одна пятая градуса. А этот ловит каждую десятую. Попробуй. Возьми его в рот.
– У меня нет температуры, – сказала Тесси.
– Дело не в температуре. Им пользуются для того, чтобы определить базальную температуру. Он гораздо точнее обычного градусника.
– В следующий раз подари мне ожерелье.
Но Мильтон не уступал.
– Тесс, температура твоего тела постоянно меняется. Может, ты и не замечаешь, но это так. Ты находишься в постоянном движении. Ну вот, например, – легкое покашливание – у тебя происходит овуляция. И тогда твоя температура повышается. Обычно на шесть десятых градуса. Таким образом, если мы хотим прибегнуть к системе, о которой мы недавно говорили, – все более распаляясь, продолжал отец, не обращая внимания на то, что мама хмурится, – тебе сначала надо будет определить свою базальную температуру. Совершенно не обязательно, что она будет составлять тридцать семь градусов, у всех есть небольшие различия. Это я тоже узнал у дяди Пита. Как бы там ни было, установив свою базальную температуру, дальше ты начинаешь следить, когда она поднимется на шесть десятых градуса. И именно в этот момент, если мы хотим все это провернуть, ну, ты понимаешь, тогда мы идем и смешиваем свой коктейль.
