Срезающий время - страница 18

«И как сие понимать, – задал я себе вопрос, – вымышленный Смит появился на самом деле»?

– То есть, – зло проронил Есипович, – у них день перед нами в запасе?

– Не, Генрих Вальдемарович. С концами. У Федота лошади и он мою систему знает. Они уже на пути к Орше, и даже черт их не остановит.

– Схожу-ка во двор, – сказал я, поняв, что ничего интересного больше не услышу.

Как только я покинул комнату, штабс-капитан наклонился к уху Иван Ивановича и что-то тихо спросил.

разговор, который я не мог слышать

– Что в портмоне было-то?

– А хрен его знает. Мы с Федотом всю баньку обыскали, под каждым углом землю простучали. Ни котомки, ни дряни этой желтой, ничего. Топор и тесак у меня.

– Как так получилось?

– Зарезал я Смита. Мы когда в баньке вязать его стали, Федот деревяшкой своей зацепился, и гад этот вывернулся. Заорал что-то не по-нашему и кистенем меня. Хорошо, шапка баранья на голове была. А у меня рука сама пошла, как учили.

– Плохо учили, раз простых дел сполнить не можешь. Подрезать – да, насмерть-то зачем? Стареешь, Иван Иванович. По следам хоть прошлись?

– А как же. Тит пробежался до последней лежки. Даже в дупло лазал. Я что думаю, ведь не просто так Смит бежал именно в тот день. Может, передать ухищенное кому успел?

– Может, и успел. Тут же каждый гувернер картавый носом водит. И не факт, что портмоне в ночь побега выкрали. Федота хоть оставил за банькой наблюдать?

– Обижаете… Если что, внучок его вмиг весточку принесет.

– Ладно, будем надеяться на лучшее.

– Генрих Вальдемарович, а сам как думаешь, что там было?

– То, Иван Иванович, не твоего ума дело. Ты лучше, с оказией, попроси из ружья нашего гостя пострелять. Все, шаги слышу.

В день открытия проходящая на поле возле Молоховских ворот ежегодная Вознесенская ярмарка самих горожан столицы губернии не сильно интересовала. Позиционировалась она как животноводческая и оптовая. Со всех уездов в Смоленск съезжались приказчики, управляющие, представители помещичьих крестьян, вольные землепашцы и даже выбранные от государевых крестьян. Сделки совершали разнообразные: и поставочный фьючерс чуть ли не до новой ярмарки, и бронирование, и бартерные, и просто купля-продажа, когда, соглашаясь с условиями, били по рукам и кидали шапку. Сюда пригоняли рогатый скот, лошадей, овец иногда птицу. Привозили образцы сена, которые тут же уходили в городские конюшни, зерно, крымскую соль, семена и уже практически на второй-третий день, сразу после гусиных боев, начиналась торговля всем подряд. С этого момента тридцатипятитысячное население города проявляло активность. Сукна, шелк, шерсть, мягкая рухлядь, холщовые и бумажные товары выставлялись с правой стороны на сколоченных тут же прилавках. Посуда и кожи, масло, воск, рыба и прочие, вплоть до сахара и табака, слева от ворот. В целом присутствовали все три категории товаров: русские, азиатские и заграничные. Посмотреть было на что.

Выехали мы почти в ночь, на самой-самой заре и пика столпотворения повозок, телег и просто передвигавшихся верхом ловко избежали. А буквально спустя час, не особо прислушиваясь, можно было оценить весь коллапс людского водоворота из дома штабс-капитана Пятницкого, любезно приютившего нас. Глава семейства Есиповичей тут же отбыл инспектировать строительство своего дома, а мы остались обустраиваться. И где-то между девятью и десятью часами, когда дворники закончили вычищать улицы, вновь не испытывая затруднений, принялись методично опустошать нужные нам торговые учреждения. В первую очередь, как ни странно, не ссудные конторы, которых здесь перевалило за дюжину, а шляпные мастерские. Приданная мне (или, наоборот, я ей) Елизавета Петровна прекрасно ориентировалась в городе, и мой план генерального межевания можно было засунуть в известное место. План не соответствовал действительности. Так что сидя в карете, она давала Тимофею четкие указания: где «направо», а где «езжай прямо до самого конца», иногда «держись левее от оврага, там, через ручей будет деревце – остановись». Следуя какому-то дьявольскому плану, мы посетили три заведения в разных концах города. Двигались хаотично, и только удовлетворившись парой высоких коробок из шляпной мастерской Морица, добрались до конторы с надписью на табличке под козырьком двухэтажного доходного дома: «Купеческая контора Анфилатова».