СРО - страница 14

– Мне стоило тогда тоже так подумать и не начинать все это. Но все лекции напролет я разглядывал ее и стеснялся, когда случайно попадался на глаза. Раньше я думал позвать ее на мороженное, но никогда не было денег. После того, как устроился в цех к гуманоидам, стали водиться небольшие суммы, но смелости не прибавилось. И тут она сама! Есть от чего взволноваться! Мозг в тот момент отказал мне, и я возомнил, что тоже ей нравлюсь. Я ответил: «С тобой готов в любой музей ― хоть в патологоанатомический!»

На следующий день у меня была рабочая смена, потом у Нади были немецкий и сольфеджио. Мы встретились через неделю и пошли пешком от Кремля до музея:

– Правда, хорошо, что в этом году осень сухая? ― спросила Надя.

– Да хорошо. Работать легко ― сапоги на работе сухие, ― строил я из себя брутального парня.

– Знаешь, а ведь гостиница «Москва» не настоящая. Я не поклонница концептуализма, но здание культовое ― свидетель эпохи. Зачем его тогда сломали и заново отстроили? Глупо сносить то, что и так крепко стоит?! Правда?

Я кивнул.

– Моя мама увлекается архитектурой. Не знаю, откуда в ней эта страсть, она всегда работала по административной линии. Так вот, она говорит, что теперь весь исторический центр ― муляж. А когда бабушка водила ее маленькой по этим местам, все здесь дышало стариной.

– У нас в депо тоже реконструкцию корпусов затеяли. Это сейчас модно, потому что деньги удобно отмывать.

– Я люблю гулять по центру. Здесь на одной улице могут стоять здания разных веков и можно играть, угадывая архитектурные направления и стили. Хотя и знаешь, что все не настоящее, все равно интересно. Дома не сливаются в единую мрачную стену, не стоят на голых пустырях одинаковыми коробками.

Я чувствовал себя участником телешоу для интеллектуалов. Не свидание, а экзамен на эрудицию ― архитектура, потом зоология, что дальше? Наконец, мы, пройдя все примечательные дома, вошли в музей. Надя стала с интересом разглядывать коллекции моллюсков, клещей и других беспозвоночных. А я смотрел, на нее, когда она склонялась над стендами. Фигура, кстати, у нее до сих пор прежняя. Потом мы пошли в кафетерий. Там Надя занялась мороженым и перестала блистать эрудицией. Я успокоился, собрался и начал свою первую, необдуманную и обреченную, атаку на женщину:

Хлопотов глупо улыбался, как будто он не в плену, а на сеансе массажа:

– Знаешь, Надя, в нашей группе мне нравится одна девушка. Я думаю, что как староста, ты должна помочь мне сократить расстояние между нами, ― это я придумал такой ход.

«Интересно! Кто же она? Наверное, Женечка?» ― она все понимала, просто мучила меня. Это и теперь ее хобби. «Тогда, может быть кто-то из сестер Зельметдиновых?» ― продолжала она с улыбкой.

– Нет, ― говорю, ― моя избранница, она, во-первых ― красивая; во-вторых ― умная; в-третьих ― ее зовут Надя; в-четвертых ― она староста группы.

Надя немного помолчала и строго ответила:

– Виктор ― означает победитель, поэтому ты должен справляться в сердечных делах без посредничества. Но мне больше нравится имя Иван ― моего мужчину зовут так.

– Вот те на! ― говорю, ― что ж твой Иван с тобой в музей не пошел?

– Он космонавт и готовится к полету, его не отпустили со службы. Никто из моих друзей не захотел пойти в этот музей. Вот я и решила поискать компаньонов среди сокурсников.

– Странная ты. Учишься на экономике, говоришь об архитекторе. Зачем тебе нутрии и амебы?