– Где он?
– Кто «он»? – прищурилась Маринка, но тут же сообразила. – А, тот парень? Он удрал куда-то… а к Кислицыну твоему «Скорую» вызвали.
– Что с ним? – спросила я, все еще продолжая осторожно оглядываться по сторонам, но уже более успокоенная. Когда со мною рядом оказалась Маринка, я почувствовала себя гораздо смелее: Маринка хоть всегда заорать может.
– Не знаю, – пожала плечами Маринка, – пойдем спросим.
И мы с ней направились обратно к рынку.
– Ты так быстро ломанулась, что я тебя даже потеряла из вида, – начала трещать она, не в силах сдержать свои впечатления.
– Ты все сняла? – спросила я у нее, ощупывая фотоаппарат, словно сомневаясь в его существовании.
– Все-все! Почти целый фильм получился. Документальный, – похвасталась Маринка. – Я и небо сняла, и часы на рынке, и деревья…
– Что-что? – остановилась я, словно столкнулась с невидимой стеной. – Какие еще деревья? Чем ты занималась?
– Чем нужно, – обиделась Маринка. – Пока ничего не происходило, мне же нужно было попробовать, как работает эта техника? Нужно. Ну а когда появился твой изобретатель, я сняла все: и как он упал, и как ты драпанула, и как Виктор… ой! – Маринка замолчала и испуганно взглянула на меня.
– Что еще? Что с Виктором? – сразу же напряглась я. – Что с Виктором?
– Н-не знаю, – пролепетала Маринка. – Я только сейчас подумала, что даже не посмотрела, как он там, а сразу побежала за тобой.
Не говоря больше ни о чем, мы пошли к рынку и уже на самом подходе к нему наткнулись на всю оставшуюся компанию – Виктора, Сергея Ивановича, Ромку, поедающего мороженое.
– Ну, наконец-то, Ольга Юрьевна! – воскликнул Кряжимский. – Где это вы пропадали?
– Мы волновались, – встрял Ромка и едва не мазнул меня своим мороженым.
– Не помню, гуляла, наверное, – буркнула я, подходя к Виктору.
Тот с виноватым видом стоял в отдалении.
– С тобой все нормально? – спросила я.
Виктор кивнул.
– Только ушибы и больше ничего, – тут же доложил Ромка. – Вы не волнуйтесь…
Сергей Иванович, заметно передергивавшийся, с очками слегка набекрень, нервно вздрагивал рядом с Виктором.
– Его увезли, – быстро сказал Сергей Иванович.
– Кого? – не поняла я.
– Что? Ах, да, Кислицына! Представляете, Оленька, у него пулевое ранение в область сердца, и, кажется, уже все. То есть он умер.
Мы в молчании дошли до моей машины. Рядом с ней маячил перевозбужденный сверх всякой меры Фима. Увидев нас, он чуть не подпрыгнул на месте.
– Что происходит?! – заорал он. – Куда вы все разбежались?! Да знаете ли вы, что здесь творится?
– Знаем, знаем, – ответила я. – Садись за руль, поведешь, я не могу. Виктору лучше отдохнуть.
Фима осмотрел нас, словно пересчитывая: оказалось, так оно и есть.
– А кто не поедет? – спросил он. – Если все, то мест не хватит.
Пришлось признать его правоту, к тому же Виктор резким жестом дал мне понять, что с ним все в порядке.
– Я перезвоню не позже чем через час, – заявил Фима, – а вы пока печатайте пленку, но без меня ничего не предпринимайте. Ситуация сложилась очень интересная… хм… с точки зрения следствия. Будущего следствия, я имею в виду. Создается впечатление, что вы имеете на руках все доказательства преступления, но!.. Оля, видишь, насколько это все серьезно! Я тебя прошу!
– Я уже поняла, – сказала я. – А ты хочешь сказать, что все изобличающие преступника улики сейчас находятся у меня и у Маринки?
– Ишь ты, как загнула! – встрепенулся Фима и встал в позицию лектора. – Ничего подобного, душа моя. Я сказал про доказательства, но не про улики! Уликой считается только санкционированная видеосъемка, следовательно, никакой суд не примет ваши пленки ни как доказательство, ни как оправдание обвиняемого. К сведению принять, однако, может, но в этом случае…
