— А почему от помощи отказываешься? Я могу помочь.
— Максим Михайлович…
— Макс, просто. Без отчества.
— У тебя своих проблем недостаточно? Чужих захотелось?
— Мне кажется, судьба свела нас непросто так…
Анастасия выпускает из рук половник, и он с треском падает на пол. Детки напугано оборачиваются на громкий звук, приходится отвлечь их щекоткой, чтобы не заревели. Но Настя не реагирует на смех сыновей. На автомате поднимает половник и прижимает к себе.
— То, что произошло — самая нелепая случайность из всех возможных. И Слава Богу, что все обошлось… Не знаю, чтобы я делала, если бы мальчишки попали к плохим людям… Я так виню себя, что не могу быть с ними круглосуточно… Из меня не получается идеальная мать. Такая, какая нужна медвежатам. Я так их люблю… — это признание получается искренним и трогает меня до глубины души. Трудно подобрать слова, чтобы выразить ей свое участие, поэтому говорю то, что могу:
— Да брось… Нельзя обезопаситься от всего! Ты не виновата в том, что дом сгорел! Главное, что никто не пострадал, вот что важно!
Настя прикусывает губу. У нее на глазах слезы, но она не позволяет себе разреветься при мне. Глубоко вдыхает и принимается помешивать кипящие пельмени.
Ташковская строит из себя сильную, самостоятельную и взрослую женщину. Но это неправильно, противоестественно. Девушка не должна тащить на себе столько всего… одна. И сейчас мне хочется обнять ее и успокоить.
— Слушай, все будет хорошо. За черной полосой белая кажется еще светлее. Вот увидишь.
— Наверное… Поживем, увидим. — задумчиво смотрит на кастрюлю и выключает газ. Ужин готов. — Ты с бульоном любишь? Или так?
— С маком. Есть? — пытаюсь пошутить, наблюдая за ее реакцией. Она грозит мне половником и начинает хихикать. Напряжение между нами постепенно пропадает. Надеюсь, Настя больше не будет грустить этим вечером. Уж я-то постараюсь…
— Спасибо за мазь, кстати, зажило все быстро. Я о такой не слышала раньше…
— Буду знать. Может быть, пригодится на будущее... А то у меня, оказывается, тоже на мак аллергия. Прикинь, какое совпадение? Не находишь это странным? — прищуриваюсь. Как бы ни хотелось обойти эту тему, но я должен узнать правду.
— У многих людей реакция на разные продукты. В этом ничего удивительного нет, — отводит взгляд и шепчет, смотря себе под ноги.
— Да, конечно. На цитрусовые, например, распространено. Но вот мак… довольно редко.
Снова повисает пауза. Ташковская делает вид, что занята приготовлением. Отворачивается и достает из шкафчика две тарелки, но наложить пельмешки не успевает. В дверь звонят. Внезапно, громко и продолжительно.
— Ждешь кого-то? — поднимаю брови. Может быть, хозяйка пришла проведать постояльцев? Или кто из соседей решил заглянуть?
— Нет, никого не жду, — пожимает плечами.
— Пойдешь открывать?
— Да… Максим, мальчиков к плите не пускай, пожалуйста, не хватало, чтобы опрокинули кипяток…
— Я посмотрю за ними, не волнуйся. Иди, вдруг что-то важное.
Ташковская убегает, но почти сразу же возвращается.
— Не дождались, видимо… Ушли.
— Ну и ладно. Ничего серьезного, значит. Если бы что-то важное, звонили бы долго.
— Я тоже так думаю. Кто-то ошибся квартирой, скорее всего.
Она снова берет половник, зачерпывает… Но на этот раз раздается громкий стук. Видимо, кто-то попал в подъезд и долбит уже в дверь.
— Интересно… Может, я открою сам? — приподнимаюсь, немного напрягшись.
