– Переживаешь? – тихо спрашивал он.
Хён Чжун громко вздыхал, растерянно смотрел по сторонам и опускал свои большие и прекрасные глаза.
– Переживаешь, я вижу. Помнишь, как впервые вы вышли на сцену? Как вас всех трясло от растерянности и страха? Я думал, что сорвете мне все мероприятие, сжимал кулаки наудачу за кулисами, а дома пил таблетки.
– Ничего не трясло, – возражал Хён Чжун.
– Это тебе так кажется. Я со стороны видел, как вы волновались.
– Еще бы, – тут же соглашался Хён Чжун, и на его лице появлялась улыбка. – Когда на тебя смотрят столько глаз, главное – ничего не забыть. Я этого очень боялся. Боялся за себя и за парней. Представляю, как переживали вы, когда мы выступали на сцене.
– Помнишь, как я вас учил? – припоминал учитель. – Никогда не смотрите в зал. На зал надо смотреть сверху, поверх голов зрителей. Всегда чувствовать ритм музыки и чувствовать партнеов. Вас пятеро, и это осложняет ваше положение. Бывает, и двое танцующих сбиваются, а вас пятеро… Понимаешь? Очень сложно, но красиво, это и называется – шоу. В этом и есть особенная прелесть группы «SS501».
– Что вы думаете о поездке в Осаку? – неожиданно спросил однажды Хён Чжун.
– Ровным счетом ничего.
– Ничего? Почему?
– Потому, что я уже устал, – откровенно признался Мин Хо.
– И что это значит?
– А это значит, что нам еще надо будет много работать.
– И?..
– Что – и?
– И уезжать?
– Куда мы денемся, – улыбнулся учитель и, обняв парня за плечи, прижал его к себе. – Сказать честно? Ты мальчик уже взрослый и меня поймешь. Поймут меня и остальные, но здесь сейчас ты, и я тебе скажу… Честно скажу: как же вы мне все надоели! Иногда я просто не могу на вас смотреть.
– Мы до того отвратительны? – удивился Хён Чжун.
– Нет, вы прекрасны, но не для меня. Пусть вашу красоту оценивают другие. Я иногда до того от этой адской работы устаю, что порой не желаю никого видеть.
– И нас тоже?
– И вас тоже. Не желаю только потому, что я вас всех очень люблю. Скинуть бы мне лет этак десять, вот я бы вам, неучам, показал, как надо работать. Но нет, это недосягаемая мечта. Милый мой мальчик, ты не думай, что я работаю только на агентство, хотя это и так. Я работаю на ваше будущее. Поразмысли на досуге над тем, что я сейчас сказал.
Хён Чжун поднял на учителя глаза.
– Мы все это понимаем, и я хочу сказать от всех нас вам огромное спасибо. Я знаю, что впереди у нас сложная жизнь. Артисты бывают двух категорий – счастливые или несчастные. Мы все хотели бы быть именно первыми. Мы разговариваем об этом между собой и всё понимаем. Если что-то у нас не получается, вы на нас не обижайтесь, мы стараемся, и вы это прекрасно видите.
– Что еще за разговоры? – возмутился Мин Хо. – Для этого я с вами и работаю. Ты мне брось говорить всякую ерунду. У вас все получается, или грош мне цена как специалисту, если в вашей работе есть промахи. Они, конечно, будут всегда, но незначительные, такие, которые для зрителя недосягаемы. Это и есть настоящая работа.
– Вчера мы не спали почти всю ночь, – признался Хён Чжун.
– Опять дурачились?
– Репетировали.
– В номере? То-то я и думаю, отчего обслуживающий персонал утром ходил с такими круглыми глазами. Иногда и отдыхать надо. Вы должны всегда выглядеть свежими и бодрыми.
Хён Чжун почесал пальцем щеку и взглянул на учителя.
– И никогда не прикасайтесь к своему лицу руками, – снова сделал он замечание. – Ваши лица – это визитная карточка группы. Родят же матери таких красавцев, потом другим с ними мучиться. За что мне такое наказание?
