Арба араба раба на Арбате.
Пел на мотив «Арлекино» «Агриппина».
Вот это фигура – все тело жопа, даже на лицо затекла, не понять, те ли дырки.
Гневалась на однообразие жизни, на восход светила с востока.
Какая на лице этой женщины доброжелательность, что застыла с момента, когда она нанесла напильником восемнадцать колотых ран мужу.
Мороз, улыбки примерзают к лицу так, что даже в тепле помещения не отклеиваются, и приходится хамить в дисгармонии.
А ты дефствительно девственна?
Ей надо было так много, что ряд исполненных мужем желаний занесены в книгу рекордов.
Она всем жалилась, что у нее не хватает того и того, жалилась так часто и страстно, что все согласились, и впрямь, не хватает.
Воспарение в воспаление.
Заказной анализьон событий.
Недозабытое недозабитое.
Фреска-врезка фрезы-фразы.
Злобно поносят, жидко поносят.
Ухтыандр, человек-пивфибия.
Снег. Солнышко. Навстречу румянощекие. «По грибы ходили?».»..?! Ах, да-да, но белых сыскать совсем трудно».
Засорение, засоление плоти требуют заморения, замоления грехов.
Ревматизм совести, аденома эгоизма.
Лучшее путешествие это не километры, отмеряемые по тверди и океанам. Странствовать надо не вширь, а вглубь, ввысь, в границах собственного двора и сада, исследуя себя и окружающее Естество. Неспешно, обстоятельно, вне стада.
Мудрецы ли правители? Никогда! В арсенале приемов мирского восхождения много грязи. А мудрость это не только изощренный ум, но и следование его сигналам, полная чистота. Мудрец, думающий одно, а делающий другое, не мудрец, а умный подлец.
Наши дома – склепы, мавзолеи. А как же иначе назвать помещения, где без сознания, трупами, лежат две трети своей жизни люди. И никак не могут увидеть в этом Репетицию, становление привычки для прогону ложного страха перед близким помещением в настоящий склеп.
Обувь – визитка характера. Изломанные задники, хлюпающие на ноге шлепанцами туфли, ни разу со дня покупки не расшнурованные, выдают праздного и поверхностного себялюбца. Косо стоптанные каблуки признак невежественной самоуверенности, твёрдолобости.
Он не рождался, он в Ней так и живет. К этому выводу приходишь, если просуммировать все его мечты и целенаправленные действия. Физиологический счетчик показывает, что к стартовым 9-ти месяцам он из своих сорока добавил лет двадцать, ну а мысленно он из Нее не вылазил никогда.
Реки, которые нас выбирают, в кого-то втекает чистый родник, в кого-то водка и пиво.
Смена рода, нарожден «месяцем», созрел в «луну».
Ах, у нее климакс? Тогда мне здесь не климат.
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», так вот откуда все ужасы.
Эх, полюция, эволюция овуляции.
Он – скопление оскопления.
Жюри пожурило жмуриков-участников за чрезмерную вялость и дохлость.
Вассал Вассы.
Можно я буду звать вас Амбразура, не Зура, чтоб быстрее лечь на вас грудью, души моей амбра.
Говорил, что все это ему по плечу, а выходило по х.…
Его кормило власти кормило.
Папой по попе плексический удар, линейкой, за двойку.
Грудка ее была столь мала, что проваливалсь меж ребер.
Погостили и на погост – ГОСТ жизни.
В попу лярве врезация, а не популяризация.
Пеньки после корчевки почти готовая чудо-мебель. Присмотритесь к ним. Превосходная опорная площадь, неповторимость узоров Естества, прочность. Столы, табуреты, кресла, стулья, трюмо… Как бы добраться до них, ведь гниет кругом пеньков несметно.
По телеку детина плакал. Он пел, заламывая руки, стонал, закатывая глаза. Он уверял слушателей, что если она его разлюбит, то к вечеру он – помрет. По упитанным, холеным щекам катились… нет-нет, не слезы, обильный от энергичных конвульсий пот, повыламывай-ка рученьки, повыкатывай-ка глазоньки. Во что свято верилось, кувалдой в лоб его с одного удара не свалить.
