США – угроза миру - страница 89

Изначально разница между Севером и Югом выражалась в двух образах мысли американских верхов – патриархально-помещичий в "Диксиленде" и откровенно деляческий на Севере у богатых "янки". Как подчеркивал В. Паррингтон, "чувство патриархальной ответственности, которое делало отношения между господином и рабом более человечными, смягчало аристократический дух Старого доминиона (название штата Вирджиния. Авт.), а более широкие общественные связи создали превосходную республиканско-помещичью олигархию". Даже такая противница рабства, как Гарриет Бичер-Стоу с симпатией описала в своем знаменитом романе нравы в рабовладельческом хозяйстве кентукийского помещика Шелби. Она писала, что "те, кому приходилось посещать кентуккийские поместья и видеть благодушное отношение тамошних хозяев и хозяек к невольникам, а также горячую преданность некоторых невольников свои господам, может статься поверят поэтической легенде о "патриархальном" укладе жизни в тех местах и тому подобным сказкам".

Однако, как замечал Паррингтон, в так называемом "черном поясе", лежавшем между Южной Каролиной на востоке и Техасом на западе и составлявшем как бы единую территорию, в сердце которой находились Джорджия, Алабама, Миссисипи и Луизиана… патриархальная система Вирджинии уступила место системе эксплуатации негров, приобретавшей все более неприкрытые формы по мере дальнейшего распространения на Запад. Именно здесь число рабов, приходившихся на одного белого, достигло максимума, именно здесь рабский труд приносил наибольшую выгоду, и именно здесь в результате всего этого рабовладельческое хозяйство приняло наиболее воинствующие формы".

Плантаторы, по словам Паррингтона, исходили из того, что "рентабельность рабовладения в "черном поясе" была бесспорна". Паррингтон подчеркивал: "Рабство оказывало развращающее влияние на жителей Юга, как на владельцев плантаций, так и на белых бедняков. Благородные культурные традиции Вирджинии не сумели пустить корней в "черном поясе". Распространение плантаций, управляемых наемными надсмотрщиками, развивало в их владельцах, составлявших горстку людей и обладавших неограниченной властью, преувеличенное чувство собственного превосходства… В пограничных штатах по побережью Мексиканского залива быстрое распространение плантаторской системы вызвало к жизни аристократию, полного чванства, пропитанную буржуазным духом, наглую по манере держаться". Для миллионов читателей во всем мире олицетворением жестокости и диких манер южного плантатора стал владелец поместья на Ред-Ривер (штат Луизиана) Саймон Легри из романа Г. Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома".

Применение рабского труда тормозило применение техники в сельском хозяйстве, развитие промышленности всей страны. Но богатые и влиятельные рабовладельцы (28 тысяч человек, владевших 20 и более рабами) сохраняли не только господствующее положение в южных штатах, но и значительное влияние в правящих структурах США. По словам Паррингтона, рабовладельцы Юга постоянно стремились распространять рабовладение, но "замышляя подобную экспансию, рабовладению следовало обеспечить стратегические позиции в Вашингтоне, чтобы исключить возможность контроля над центральным правительством со стороны соперничающей экономической системы в ущерб интересам рабовладельцев".

На президентских выборах побеждали кандидаты, выражавшие интересы плантаторов Юга. Хотя 14-й президент США Франклин Пирс (1853 – 1857) (он сменил М. Филмора, который занял пост президента США 9 июля 1850 года после смерти З. Тейлора) был северянином, он находился в сильной зависимости от южных плантаторов. По инициативе Ф. Пирса был принят закон о приеме в США штатов Канзас и Небраска. Этот закон отменял так называемый "миссурийский компромисс", по которому число рабовладельческих и "свободных" штатов должно было быть равным. Теперь каждый штат должен был решать самостоятельно вопрос о легализации рабовладения на его территории. Споры о статусе рабовладения привели к тому, что Канзас оказался охвачен гражданской войной между сторонниками рабовладения и его противниками.