– Поставить задачу… – Взгляд Екатерины Николаевны стал мутным, будто она ушла в себя. – Поставить задачу… возможно… надо попробовать…
– Катерина! – окликнул её Николай Иванович. – Опять ты зависла?!
– А? Что? – дёрнулась тётушка. – Папа, ну я же просила! Сколько раз говорила!
– Вы тоже сатори владеете? – До меня дошло, что зависание женщины было не простым отключением от реальности, а она нырнула в состояние просветления, видимо, проверяя мои слова. – Прикольно.
– А что, только тебе можно? – Екатерина хоть и фыркнула, но прежнего негатива я у неё в голосе не услышал. – Ты действительно с товарищем Стравинским работаешь? Я хотела попасть в его группу, но не смогла.
– Он сейчас в Новосибирске. – Я решил не вспоминать о том, что буквально десять минут назад тётушка только что не плевалась в мою сторону. – Могу спросить, может, он здесь тоже будет набирать группу. Мне несложно.
– Буду тебе очень благодарна. – Тётушка хотела выглядеть равнодушной, но глазки-то жадно сверкнули. Я, в принципе, догадывался, что попасть к Архонту и консультанту ЦК не так просто, но, если даже дочери генерала армии, пусть даже в отставке, приходится искать пути, значит, я сильно недооценил авторитетность Евдокима Капитоновича. – Если сатори работает именно так, это отрывает большие перспективы.
– Ладно с перспективами твоими, – отмахнулся дед, – потом пообщаетесь. А то вам, учёным, дай волю, весь день будете из пустого в порожнее переливать. У нас сегодня праздник! Наш род стал сильнее! Крепче! Так что праздновать будем! Ну-ка, Крися, дай-ка мне его рюмку! Пусть выпьет с нами настойки!
– Да сейчас! – Кристина Дмитриевна тут же убрала стопку подальше. – Ваша бормотуха Архонта с ног свалить может, а мальчик всего лишь Разрядник. И ему шестнадцать только. Вон пусть вина выпьет немного. А ты, Семён, осторожней будь с незнакомыми напитками. Энергеты, конечно, к алкоголю более устойчивы, как и к другой отраве, но настойки энергонасыщенных трав с ног валят почище спирта. Хоть и пользу приносят. Ну, мы с тобой об этом ещё поговорим. А сейчас действительно, давайте праздновать. Седьмое ноября все-таки.
– Сэмэн, вы таки ещё спите? – Голос Иосифа Эмильевича в трубке был противно бодр и весел. – Как можно спать в такой прекрасный день? Обед на дворе, солнце давно встало.
– Если сидел с двумя Командорам и пачкой Мастеров да Кандидатов почти до пяти утра, то ещё как можно. – Я не собирался поддаваться на провокацию и открывать глаза. – А вы позвонили специально позлорадствовать, или это изощренная месть?
– Не то и не другое, – рассмеялся Цемель. – Если бы я хотел отомстить, то… впрочем, не будем об этом. Придёт время – узнаете.
– Спасибо, обрадовали. – Я не собирался обижаться на старика. – Так что случилось?
– Мне звонили из Союза Писателей, – сжалился надо мной Иосиф Эмильевич. – Прямо с утра восьмого ноября. Точнее, они хотели позвонить тебе лично, но не смогли найти номер. Его нет в справочниках, как и номеров твоих родных, а домашний телефон не отвечает. Поэтому вышли на меня.
– И чего хотели? – Я задал вопрос, а после почувствовал себя идиотом. – Это по вопросам вступления?
– Именно! – Цемель довольно хмыкнул. – Я же говорил, они забегают. Но, если после встречи с Василием Иосифовичем ещё могли выдержать паузу, показать, что они такие независимые, то после вчерашнего ждать больше некогда. А ещё до меня дошли очень интересные новости, что две твои песни уже записаны для Песни года. С высочайшего позволения, так сказать. Я поначалу думал, что это слухи, но в свете вчерашней публикации уверен, что это правда. Особенно когда мне звонят из Москвы знакомые, что очень хотели бы подружиться с молодым и талантливым поэтом.
