– Скажите проще, им нужны песни. – Я слегка поморщился от всех эти словесных кружев. – И что, много предлагают?
– А я как сказал? – ухмыльнулся импресарио. – А предлагают мало. Всего двести рублей.
– Мне кажется, вы слегка… – Я перекатился по кровати и замер, подбирая слова. – Эм… перекушали. Двести рублей! Это больше месячного оклада!
– Поверьте мне, Сэмэн, это сущая мелочь, – отмахнулся Иосиф Эмильевич. – Стоит вашим песням прозвучать в эфире… думаю, торговаться начнут с тысячи.
– Ну, это вы хватили… – Я от услышанной суммы даже проснулся, подскочив на кровати, но, подумав, улёгся обратно. – Всем нужны хиты, да?
– Конечно! – Цемель был абсолютно в себе уверен. – Наши ребята уже вполне себе успешно работают в городе. Не знаю, видел ли ты вчера, но мы были на площадке у Речного, на Монументе и в Академгородке. Не площадь Ленина, конечно, но тем не менее. И уверяю, принимали их прекрасно. Ребят из «Рук» так и вовсе не хотели отпускать, им пришлось ещё одну программу отработать, благо кто-то там не приехал, и удачно заткнули образовавшуюся дыру. И получили приглашение выступить на следующем культмассовом мероприятии.
– И это замечательно, – подытожил я. – Чем больше ребята мелькают перед зрителями, тем быстрее мы выйдем на более высокий уровень. Но я понял, о чём вы. Без хороших песен ничего бы не получилось. Так что оставляю всёна вас. Уверен, вы наши песни дёшево не отдадите.
– Ваши песни, Семён. – Продюсер явно хотел мне польстить, но я мог его понять. Сложно работать с подростком, особенно таким как я. Слишком непростая семья, непонятные связи в КГБ, да ещё интерес очень влиятельных персон. Лучше немного польстить, показав свою лояльность. Но в эту игру можно было играть вдвоём, к тому же я действительно был благодарен старому еврею.
– Наши, Иосиф Эмильевич, наши. – И я даже не кривил душой. – Без вашей, прямо скажем, неоценимой помощи, они вряд ли когда-нибудь увидели бы свет. Я бы просто махнул рукой, мне некогда заниматься продвижением и прочими вещами, которые не видны обычному человеку. Так что не прибедняйтесь, вы имеете такие же права на них, как и я. И, может быть, даже больше, поскольку мой вклад заканчивается на моменте, как я отдаю вам тетрадку с текстами.
– Знали бы вы, Сэмэн, что готовы люди отдать за такие тетрадки, – вздохнул Цемель, впрочем, от меня не укрылось, что ему похвала понравилась. – Думаю, мы достаточно похвалили друг друга, так что давайте к делу. Нас ждут к двенадцати. У тебя же не возникло мысли идти одному?
– Кретинизмом вроде не страдаю, – усмехнулся я. – Соваться одному в эту банку с пауками? Нет уж, увольте. Так что в одиннадцать буду у вас, и двинемся вместе. Будете моим громоотводом.
– Не думаю, что тебе там будет что-то угрожать, разве что задницу залижут настолько, что оправиться будет непросто. – Когда надо, Иосиф Эмильевич вполне умел в цветастые описания. – Но, конечно, вдвоём отбиться будет проще. Так что жду завтра к одиннадцати.
– Буду. На связи. – Я положил трубку и потянулся. – Ну вот, весь сон испортил.
Вчера мне всё же перепало пару стопок той самой настойки, способной свалить Командора. Надо сказать, жуткая штука, будто стакан жидкого огня проглотил, хоть налили совсем на донышке. Причём она не пьянила, спирт там вообще не чувствовался, но по мозгам давала здорово, а ещё было ощущение, что меня просто распирает изнутри от энергии. Короче, неподготовленным такое лучше вообще не употреблять, я выдержал только за счёт аспекта. Тот отожрал изрядную долю сил, пытаясь привести меня в чувство, зато сейчас я ощущал, что он стал гораздо мощнее. И мне не терпелось его опробовать, так что я как был, в одних трусах, так и сиганул с балкона третьего, детского, этажа, где ночевал.
