Проще сказать, чем сделать. Нужно срочно менять часть оборудования, перестраивать весь процесс. Да и винтовка для производства новая, технология неоткатанная. А вдруг запорем всё дело как туляки?
Новиков посоветовался с коллективом и срочно вылетает в Москву. Ванников, как глава наркомата, выслушал все доводы директора и сказал никуда не уходить, ждать решения. Не было наркома долго по Кремлёвским меркам, часа полтора. Обычно такие вопросы решались сразу.
Вернулся Ванников расстроенным:
«Снова меня не послушали. Надо снимать мосинскую винтовку с производства. Таково решение и двух правительственных комиссий».
Новиков настаивал, что так нельзя, оставим армию без винтовок. Ванников поморщился:
«Я-то знаю, но ты бы знал, кто на этом настаивает».
В итоге нарком собирает совещание с двумя опытными замами: Василием Рябиковым и Иваном Барсуковым. Оба подтвердили, что сейчас не самое лучшее время менять винтовки в производстве.
Под напором доводов Ванников, скрепя сердце, решается всё-таки звонить лично Сталину. Вождь ответил, что в курсе этого вопроса и обе правительственные комиссии дело рассмотрели подробно. Оснований менять решение комиссий нет.
Ванников продолжал спорить с вождём, приводить новые доводы. Сначала Сталин намекнул, что нарком только теряет время. Но после всех доводов в итоге Сталин сказал:
«Ваши доводы, товарищ Ванников, достаточно серьезные, мы их обсудим в ЦК и через четыре часа я Вам сообщу по телефону о своем решении».
Самого Ванникова Сталин, против обыкновения, на совещание не позвал. Сделать так значило бы восстановить против наркома еще больше членов комиссий.
Действительно, аккурат через четыре часа товарищ Сталин сам позвонил наркому. И сообщил, что доводы наркома принимаются. Ломать налаженное производство винтовок не будем. Действительно, не самое время.
Вот так, мало кто решился бы ломать через колено две правительственные комиссии. Да ещё спорить с товарищем Сталиным, когда тот ясно дал понять – решение принято и обсуждению не подлежит. Ванников решился. А Вы говорите – ложечки.
Расстрел в 24 часа по желанию Сталина
Расстрел в 24 часа по первому желанию Сталина. Без суда и следствия, исключительно по закону 1929 года. А также объявление граждан «вне закона» со всеми вытекающими. Насколько можно верить этому документу в правовых базах?
Постановление ЦИК от 1929 года по форме совершенно людоедское. Ничего подобного советская юстиция не знала ни до, ни после. Если постановление подлинное – загадка нешуточная.
Итак в конце ноября 1929 года Президиум ЦИК СССР выпускает постановление «Об объявлении вне закона должностных лиц – граждан Союза ССР за границей, перебежавших в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и отказывающихся вернуться в Союз ССР». Вещи там написаны откровенно страшные.
В постановлении говорится, что если сотрудник государственного учреждения или предприятия перебежит за границу, то объявляется «вне закона». Действия такого сотрудника объявляются изменой.
Там же прописаны кары для перебежчика. У оставшегося за границей конфискуют всё имущество. А вот от следующего пункта и вовсе леденеет кровь. Вот послушайте:
«Расстрел осужденного через 24 часа после удостоверения его личности».
В документе содержится крайне странный пункт, что все такие дела рассматриваются Верховным Судом СССР. С позиции правоведа конструкция очень странная. Тут уж или ЦИК решил и расстрел на месте, или следствие и суд. Причём самый высший суд Союза. Крайне странно.
