Корр. Как известно, в начале своей жизни Сталин (тогда ещё Иосиф Джугашвили) обучался в православной семинарии. Потом он стал профессиональным революционером, состоял в руководстве партии большевиков. Во время его правления в 30-е годы был разрушен храм Христа Спасителя и другие православные храмы, подвергалось репрессиям духовенство. Но тем не менее, позднее он, наоборот, предпринял шаги по восстановлению роли Православной Церкви в нашей стране. Вот как вы оцениваете отношение Сталина к Православию в течение его жизни, менялось ли оно со временем?
О. Е. Народ, который в значительной части своей равнодушно относился к низверганию своих святынь, народ, который равнодушно в значительной части своей отнёсся к осквернению мощей – этот народ должен быть наказан. И это наказание, в принципе, не ужасное. Это наказание, которое ведёт народ к лучшему. Это учительство, поскольку Бог является педагогом. И вот именно таким педагогическим, я уверен, приёмом, является то, что в нашей стране произошло с Православной Церковью в 20-е и 30-е годы. И это было частью деятельности Сталина.
Но Сталин обязан был делать то, что он делал. Он обязан был это делать по попущению Божию. Он обязан был делать именно потому, что он был порядочный человек, который вынужден быть в «ленинской гвардии» и не мог быстро изменить своим обещаниям. И поэтому его действия в эти годы – это действия человека, которые попущены Самим Господом, это действия человека, который не сразу смог отказаться от своих обязанностей и обязательств, связанных с тем, что он сотрудничал с Лениным.
Потом постепенно, в течение последующих лет, Сталин, опять-таки по попущению Божию, понял, что это время прошло. Наступило другое время, время, когда Русская Православная Церковь должна быть поддержана им, когда новые руководители Русской Православной Церкви должны быть приняты им, и этот приём, и эти последующие обещания известным митрополитам, прибывшим к нему в Кремль, обещания в том, что наступило для Церкви Православной иное время – они были выполнены буквально «большевистскими темпами».
В несколько дней было изменено всё. Был созван собор архиереев, выбравших, наконец, Патриарха, и затянувшийся период, когда Патриарха в Русской Православной Церкви не было, чудесным образом закончился. Закончился благодаря тому, что Сталин чутко реагировал на те мистические импульсы, которые были даны ему в годы войны.
Корр. Но не было ли это просто ходом государственного руководителя? Или же Сталин искренне в то время вернулся в Православие?
О. Е. Я знал людей (к сожалению, не уполномочен назвать их имена), разговаривавших с митрополитами, бывшими на приёме у Сталина в Кремле в 1943 году. Те сообщали, что Сталин был человеком, который вёл себя как иподьякон. Он, знающий и не забывший церковный устав, должным образом общался с владыками митрополитами, и те были поражены, как прост, как обаятелен, и как, в сущности, православен этот человек. Его православие не было притворным, потому что другие люди, разговаривавшие с патриархом Алексием I, говорили о том, что Сталин причащался, Сталин молился и в последние годы его жизни. Он был, пожалуй, единственным среди кремлёвских руководителей, который искренне верил в Бога и просил Господа простить его грехи.
Корр. Как же тогда оценить роль Хрущёва, который, как известно, после смерти Сталина не только подверг его всяческому поношению под предлогом разоблачения «культа личности», но также и организовал вторую волну гонений на Православную Церковь?
