– Наконец-то! – обрадовался Николаев, тщательно изучив документ. – Все-таки есть разумные люди в нашем Правительстве.
– Мы тебе доверяем. Но и ты пойди нам навстречу! Напиши, что Котолынов, Шацкий и Румянцев дали тебе задание убить Кирова. Нам это нужно, чтобы их тоже отправить лечиться в санаторий.
– Хорошо! – безропотно согласился Николаев.
После получения вожделенной путевки Николаев стал выполнять все, о чем его просили следователи. На очных ставках он с таким жаром изобличал своих бывших начальников, что даже следователи начали ему верить.
Судебный процесс над Николаевым и его комсомольским начальством (всего 13 человек) начался 28 декабря в 14 час. 20 мин., а завершился в 5 час. 45 мин. 29 декабря. Суд приговорил всех к расстрелу.
– Скоро на курорт?! – успел спросить Николаев перед тем, как его поставили к стенке.
Самым последним из подсудимых расстреливали Котолынова. Перед казнью он вел себя спокойно. Агранов и прокурор Андрей Вышинский решили еще раз послушать его.
– Иван Иванович! – уважительно обратился к нему Вышинский. – Из всех арестованных вы вызвали во мне наибольшую симпатию. У вас пролетарское происхождение. Вы много лет проработали на руководящих должностях в комсомоле. Имеете жену и ребенка. Я много раз спрашивал себя: как мог такой человек стать членом подпольной антисоветской организации? Я убежден, что вас запутали. В глубине души вы остались честным коммунистом. Очистите свою революционную совесть. Расскажите нам кто еще состоял в вашей тайной организации и какое отношение к ней имели Зиновьев, Каменев и Троцкий? Расскажите мне все, и обещаю, что спасу вам жизнь!
– В лечебный санаторий на курорт отправим! – добавил Агранов (он очень гордился своим фокусом с Николаевым и решил повторить его).
– А ничего не было! – усмехнулся Котолынов.
– В смысле? – удивился Вышинский.
– Бродил по Ленинграду безработный Ленька Николаев. Никому он был нафиг не нужен. Все на него плевали с высокой башни. А он имел простое человеческое желание: поехать на курорт. Вот и поехал! И меня отправляйте уже поскорее!
Глава 2. Эхо выстрела в Смольном (1935 год)
Вскоре выяснилось, что суд над Николаевым и его комсомольским начальством был только первым в череде процессов над «убийцами Кирова».
В декабре 1934 года арестовали бывших лидеров ленинградской оппозиции: Зиновьева, Каменева, Евдокимова, Бакаева и других. Никто из них не знал Николаева. Но, как оказалось, этого не требовалось. Следователи обвиняли их в психологическом воздействии на убийцу.
– За что меня арестовали? – негодовал Зиновьев.
– Николаев еще в середине двадцатых годов мог слушать ваши речи против товарища Сталина, Григорий Евсеевич! – вежливо объяснил ему следователь.
– И что!? Меня тогда весь Ленинград слушал!
– Я не спорю. Но пока, слава богу, (извините за выражение) один Николаев решил воплотить ваши идеи в жизнь.
– Я что призывал убить Кирова?
– Я такого не говорил. Но вы же не будете отрицать, что неоднократно произносили речи с требованием снять товарища Сталина с должности Генерального секретаря?
– В середине двадцатых годов произносил.
– На Николаева ваши речи могли произвести впечатление. Он решил воплотить их на практике. Зафиксируем это в качестве предположения?
– Мало ли, что на него могло произвести впечатление!
– Зафиксировали. Идем дальше. Я не собираюсь с вами лукавить, Григорий Евсеевич. В ГПУ известно, что вы и в тридцатые годы продолжали ругать Сталина только уже в узком кругу. У нас есть соответствующие показания. Вы неоднократно критически высказывались о методах проведения коллективизации, об неудовлетворительном состоянии экономики, о неправильном внешнеполитическом курсе. Хотите прочитать сообщения наших информаторов?
