Сталин против Зиновьева - страница 20

В отдельную боевую единицу штабом внутренней обороны были сведены городские милиционеры; к ним присоединились и товарищи из [проф] союза водотранспортников. Во всех районах быстро были сформированы специальные команды пулеметчиков, гранатчиков, команды живой связи, а также санитарные отряды. Часть этих отрядов предназначалась и должна была быть использована специально для внутренней обороны; некоторые из них были отправлены на фронт как непосредственная помощь боевым частям армии.

Наличие в Питере каналов и отдельных рукавов Невы выдвинуло необходимость создания речных партизанских отрядов, что и было сделано штабом внутренней обороны Петрограда»[155].

Несмотря на серьезные мероприятия по укреплению Северной столицы и ее подготовке ко внутренней обороне, предложение председателя РВСР, по которому было принято постановление Петросовета, было воспринято значительной частью большевиков как жест отчаяния.

Георгий Александрович Соломон (Исецкий) вспоминал впоследствии разговор со старым товарищем по революционному движению Леонидом Борисовичем Красиным (одним из основателей большевистской фракции РСДРП), состоявшийся после того, как последний был отправлен в Петроград для организации его защиты «от приближающегося Юденича»: «Зиновьев хотел бежать, но его не выпустили»[156], а Троцкий «издал распоряжение, чтобы жители и власти занялись постройкой на улицах баррикад для защиты города»[157], – это против «регулярной и технически хорошо оборудованной армии»[158]. Несомненно, многие большевистские деятели расценили соответствующее воззвание к гражданам Петрограда, подписанное совместно Л.Д. Троцким и Г.Е. Зиновьевым, как «верх растерянности и глупости»[159]. И действительно: единственным оправданием такого поступка мог стать фактор использования белыми танков, сеявших панику в и без того нестройных рядах красноармейцев.

Поскольку становилась все более серьезной угроза разведывательно-подрывной работы противника, 19 октября Л.Д. Троцкий и Г.Е. Зиновьев затребовали из центра члена коллегии ВЧК Я.Х. Петерса, считавшегося во время массового красного террора (Петерс тогда был председателем ВЧК) грозой революционной Москвы и уже успевшего отличиться в ходе первого наступления на Петроград Северо-Западной армии изданием общей «Инструкции по производству осмотра Петрограда» с последующим активным участием в ее проведении[160]. В тот же день было принято решение о возвращении Петерса в Петроград[161]. Как справедливо отмечали советские историки, «…Органы ВЧК очищали город от заговорщиков и шпионов»[162].

21—26 октября в районе Пулковских высот развернулись решающие бои за Северную столицу[163]. 21 октября Военный совет внутренней обороны Петрограда, в русле установок высшего руководства РККА, принял решение вести активную оборону города в случае, если в него ворвутся части Северо-Западной армии[164], но как раз в этот день 7‐я советская армия перешла в контрнаступление[165], а 23 октября отбросила противника от Северной столицы[166].

1 ноября В.И. Ленин телеграфировал Л.Д. Троцкому и Г.Е. Зиновьеву: «Вся военная и политическая обстановка требует быстро сосредоточить под Питером очень большие силы, чтобы раздавить Юденича до конца. Советую провести это [решение] с Главкомом или через Политбюро»[167] ЦК РКП(б).

Испытать Северо-Западную армию на прочность на улицах Петрограда большевикам, к счастью для них и для города, не довелось. Если бы 7‐й и 15‐й советским армиям удалось скоординировать действия, как это предусматривалось директивами, гатчинская группировка противника и вовсе попала бы в окружение. Однако достигнутые успехи и без того сложно переоценить. По мнению советских военных историков, «Северо-Западной армии было нанесено серьезное поражение», имевшее «большое политическое и военное значение. Буржуазное правительство Эстонии вскоре заключило с Советской республикой перемирие. Оно, как и правительство Финляндии, отказалось от военного сотрудничества с русской белогвардейщиной»