– Не вопрос, бра-атан!
Хотунцев стоял передо мной, всем своим видом показывая нетерпение. Я взял наперевес своё ружьё и стал медленно подниматься вверх по насыпи. Мне пришлось облюбовать себе местечко слева от шпал. Железнодорожные пути проходили через этот мост и скрывались где-то на востоке, за густым перелеском. Чуть правее от того места, где я сидел, виднелись вдалеке проржавевшие вагоны. Они стояли прямо на путях. За ними можно было разглядеть покосившийся столб ЛЭП, провода свисали почти до земли, спутавшись в какой-то дикой причёске.
Небо было таким же серым и хмурым, как с утра. Назревал дождик, но к этому уже привыкли все. В Зоне вечная осень. Хотя выпадают и тёплые деньки. Правда, редко.
Через полтора часа меня пришёл сменить Малой. Он сыто рыгнул, утирая губы тыльной стороной ладони. И, похоже, был доволен жизнью.
– Иди, перекуси, – сказал он, закидывая за плечо свой АК-103.
– Никогда так не делай, – ответил я.
Он удивлённо поднял брови.
– Ягуар, ты чего?
Я показал на его автомат, закинутый за плечо.
– Вот так никогда больше не делай. Иначе сожрут, а ты и охнуть не успеешь.
– Так никого ведь…
– Не факт. Вагоны видишь?
Он прищурился, потом кивнул.
– Вижу.
– Там, вроде, пусто. А, может, и нет. Сиди и наблюдай. И ствол держи наперевес, а не за спиной. Понял меня?
Малой напряжённо облизнул губы и закивал.
– Ага.
– Молоток. Давай, бди!
Я стал спускаться с насыпи. В тоннеле под мостом, где мы сделали привал, оказалось довольно уютно. Высокие кусты с обеих сторон скрывали человека почти целиком. Платон с майором стояли возле другого края тоннеля и что-то обсуждали. Костыль лихо ковырялся в банке с тушёнкой, Фантик курил, а Геша и француз дремали. Только Светка, видимо, не зная, чем ещё заняться, чистила автомат. Полная идиллия, которую я нарушил ненароком.
– Хорош сторож, блин, – сказал я, пихнув сопящего Гешу в бок.
Он перевернулся, отмахнулся и пробурчал:
– Никто ничего не тронул, в натуре. Кипеж не поднимай, братан.
– А если бы тронул?
– А-а! – Геша зевнул. – Фигня!
Я сел, вытащил тушёнку и принялся за еду, наблюдая за округой. Видно было плохо, обзор закрывали кусты, но и нашу честную кампанию тоже не разглядеть снаружи. Оставалось ещё половина банки, когда сверху, с насыпи, донёсся приглушённый свист. Это был сигнал. Что-то случилось. Платон резко обернулся, окинул взглядом тоннель и жестом показал мне, мол, иди, проверь.
Возражать не имело смысла. Я просто оказался с нужной стороны насыпи. Пришлось бросить остатки трапезы и взяться за оружие. Остальные тоже насторожились – майор прошёлся по тоннелю, пинками разбудив дремавших людей. Я поднялся наверх, заметив, что Малой залёг за рельс, наставив автомат в сторону вагонов. Лицо у него было немного бледноватым.
– Ну? Что тут? – спросил я, опускаясь на землю рядом с ним.
– Там, – он указал на вагоны.
– Что?
– Звук…какой-то…нехороший.
Я прислушался. Такое бывает. Сидит человек, напряжённо наблюдает и вдруг мурашки по спине, скребёт что-то совсем рядом, адреналин скачет вверх, начинается паника. Организм рефлекторно готовится бежать или драться. Проходит минута. Две. И ничего. Показалось. Нервишки просто сдали.
Опять же, бывает.
Я сперва решил, что у Малого тоже нервы расшалились. Сидит, ждёт и вот послышалось. Но тут со стороны вагонов раздался едва слышимый скрип. Эхо донесло металлический лязг, словно состав должен был тронуться с места. Зазвенело где-то совсем уж близко, и мне это не понравилось. В Зоне, конечно, много странного, но всё, что не знаешь или не видел раньше – смерть. Потому что невозможно предсказать, насколько такое явление безопасно. Вагоны тут стояли, наверное, ещё с каменного века, только звенело тут или нет, я не помнил.
