Читать онлайн Юлия Арниева - Стальной цветок долины

1. Пролог

— Дурная девка! И что топилась! Здесь и воды-то по колено! — сердито выговаривал шамкающий голос, вытаскивая меня из вонючей воды, — давай плюй её.

— Кхе… не могу, — прохрипела, закашлявшись, изрыгая из себя воду, желчь... — горло раздирает.

— Так, ведомо, нахлебалась, насилу ссадил.

— Голова… болит, — прошептала. Борясь с ужасным головокружением и тошнотой одновременно, я попыталась открыть глаза, но застонав от боли, прекратила бесполезные попытки.

— Голова, — снова ворчливо бормотал всё тот же шамкающий голос, — сиганула с мостка в воду, дык темечком и приложилась.

— Врача, — снова просипела, хватаясь за чьи-то руки, — авария, автобус упал с обрыва… там люди.

— Не уразумею, что гуторит. Агнешка ты зови тётку сюда, пускай забирают бедовую, — последнее, что я услышала, прежде чем вновь погрузиться во тьму.

2. Глава 1

— Отправили за мной проследить, — с усмешкой бросила, даже не повернув головы в сторону маленькой Агнешки, я продолжила наслаждаться первозданной красотой природы.

У подножия взгорка бежала, перебирая камешками шумная речушка, огибая небольшие проплешины песка и необъятные валуны, которые неведома, как здесь оказались. Безоблачное летнее небо, царапали своими макушками вековые сосны. Прозрачный, пахнувший сладкими травами и свежестью бор, забирался на холм, на вершине которого раскинулся величественный дуб, пряча в своей тени двух заблудившихся барашков. Там… где я жила, такое редко увидишь.

— Тётка Бажена запросила присмотреть за тобой, — ответила девочка, устраиваясь рядышком со мной, — сказала, что ты совсем дурная стала, как потопла.

— Хм…, наверное, — ухмыльнулась, посмотрев на малышку лет семи, которая бесстрашно забралась на высокое дерево, вслед за мной.

— Дядька Силуан, давеча говорил, что замуж тебя отдавать пора, засиделась в девках, вот и балуешь.

— И за кого?

— Не ведомо то мне, — равнодушно пожала плечами подруга, — только зря ты топла из-за Любима, говорила тебе — сговорённый он.

— Много ты знаешь, — буркнула, поддерживая роль обиженной девки.

— Слышала, как ходили его родичи к Велене, — упрямо проговорил ребёнок, — а ты всё люб и свет не мил без него.

— Дура была, чего уж теперь, — согласилась с непогодам рассудительной Агнешкой.

— Идём, а то тётка Бажена ругаться будет, скоро коровы вернутся с выпаса, доить надо и в поле траву не всю выдрали.

— Идём, — вздохнула, в очередной раз мысленно ужасаясь объёмом тяжёлой работы этих людей.

До выселка идти было совсем немного, спустившись взгорка, мы, выбрались на вытоптанную тропинку и уже через пять минут вышли к первому дому.

Как всегда, возвращаясь с моего уже не тайного места, где я скрывалась от любопытных глаз, я на мгновении замерла, в очередной раз неверующе посмотрев на деревню. За две недели, что здесь нахожусь, я никак не могла привыкнуть к такому…

Бревенчатые дома, крытые дранкой или соломой. Хозяйственные постройки — жердяные. Овины, сараи, навесы для сена, и выпирающие из земли погреба образовывали большие дворы. Забор тоже жердяной, непонятно отчего мог защитить, тем неимение опоясывал это довольно обширный задел земли.

Правда, не все дворы были такие, имелись здесь и победнее. Небольшая усадьба, с одним сараем, в котором хранились и сани, и солома, и прочий сельскохозяйственный инструмент. И скотный двор общий, где содержались всего-то две коровёнки, лошадь, как же без неё, да в загородке с пяток свиней.

Но всё же больших дворов здесь было около трёх десятков и выселки считались богатой деревней. Из каждой ограды злобно лаяли собаки, оповещая хозяев о гостях; им в ответ похрюкивали свиньи; гуси в вразвалочку подгоняемые маленьким пастушонком уже возвращались домой; куры стайками бродили по двору, капаясь в земле, в поисках, чем поживится.

А жители… мужчины все бородатые, одетые в свободные рубахи, шаровары и короткие сапоги. Дядька Силуан возвращался с соседних выселков, куда отвозил криницу. Молодой ещё безбородый Всеслав, с горделивою улыбкой вручил матери связку птиц, пойманных собственноручно собранными силками. Местные женщины все поголовно в платках, тёмных юбках и каких-то кофтах, в основном хозяйничали дома, поднимаясь ещё до рассвета. Девушки обычно носили сарафаны, украшенные яркой вышивкой, управлялись в полях, смотрели за скотом, да мамкам помогали.

Я два дня, после того как очнулась, ходила словно блаженная по деревне и ошалело рассматривала дома, постройки, людей… искала, подсказку, что всё это дурной сон и неправда. Но всё было настолько настоящим… а ещё слова, они говорили по-другому, а я понимала и что удивительно сама изъяснялась на их же диалекте.

— Малуша, поспешим, — окликнула меня Агнешка, прерывая мои воспоминания, — уж больно ныне тётка Бажена сердита.

— Тогда, может, лучше сразу на поле? — немедля предложила, решив, что не стоит попадаться тётке Бажене на глаза, с её сильной рукой я уже успела познакомиться.

— Брюкву доделаем, там как раз немного осталось, — согласилась маленькая подружка, сорвав у края вытоптанной дорожки, хворостинку, принялась отгонять от себя назойливых комаров. Время подступало к вечеру, солнышко уже не так пекло, и кровопийцы тут же повылазили из травы.

Проходя мимо тёткиного двора, я, втянув голову в плечи, спешила прошмыгнуть незамеченной. День с утра не задался, настроение у меня было препаршивым, а тётка характером вредная. Обруливая, оставленный одной из бурёнок подарок, я едва не упала, когда под ноги кинулся головастый щенок, коего гоняла малышня лет двух — трёх, забирая у того недоеденную кость. Две румяные девицы, ворошившие деревянными вилами сено, тут же громко хихикнули, заметив моё неловкое приземление.

— Дуры, — буркнула себе под нос, с трудом подавив желание треснуть обеим промеж глаз.

— Косы у тебя красивые, вот и завидуют, — глубокомысленно заявила Агнешка, пристроившись рядом со мной, она, засунув в рот прутик, задумчиво его грызла.

— Ага.

— Малуша, опять чего замыслила? — прошамкал дед Желан, лучший бондарь сразу трёх выселок. Разместившись у сарая, под вечерним солнышком, он, собирая новенький бочонок, прищурив глаза, зорко приглядывал разом за всеми.

— Неа… брюкву полоть пошла, — отозвалась, мысленно выругавшись. Досталось же мне в наследство тело девушки, что ни день, вытворявшая чего непотребное.

— Гляди, тётка Бажена запрёт тебя в клети, — по-доброму предупредил дед, вернувшись к работе.

— Слушай, давай ходу добавим, — предложила Агнешке и ускорила свой шаг. Говорить сегодня ни с кем из местным мне совсем не хотелось. Итак, на протяжении этих двух недель осторожно приходилось собирать по крупицам сведения о жизни в деревне, об умениях, о людях, что окружали Малушу.

В первое время было очень трудно ничему не удивляться, украдкой поглядывать на девушек и женщин, примечать их действия и повторять. Пусть неумело и чаще всего, веселя народ, но кричать, что не местная я не решилась. На опыты не сдадут и вроде сжечь не должны, но за чокнутую точно примут и с выселка попрут.

— Малуша! Дурна девка! А тебе, что говорила, масло взбить, а ты где ходишь! — раздался громкий визгливый голос тётки за моей спиной. От неожиданно резкого окрика испугано сжалась, но тут же расправив плечи и вздёрнув подбородок, ответила:

— Лежит в погребе, два шара вышло.

— Ааа… тесто? — растерянно промычала, но быстро нашлась тётка Бажена, почему-то невзлюбившая Малушу.

— У печи стоит на лавке.

— Топнуть пошла? — грозно спросила дородная женщина, недобро сощурив глаза.

— Брюкву полоть! — рявкнула, чувствуя, что закипаю. Сколько можно, уже две недели прошло.

— Гляди у меня, — напоследок заворчала Бажена, погрозив пальцем, повернула к дому, по дороге наорав на малышню, попавшую ей под ноги.

— Как есть Волыня наябедничала, — пробормотала Агнешка, прятавшая всё это время за моей спиной.

— Наверное, — равнодушно пожала плечами, срываясь почти на бег.

Пропалывать брюкву было очень полезно для ума. Стоишь кверху попой, дерёшь траву. Агнешка тихо сама себе под нос, что-то бормочет, птички щебечут, красота…

А мысли в голове мечутся и не знаешь за что ухватится. То ли податься в город какой, ведь есть же здесь города? Или тут обживаться? А что лучше быть большой лягушкой в маленьком болоте, чем маленькой в большом.

Знаю я порядком больше местных, пусть в хозяйстве не разбираюсь, но в голове то много чего имеется, если покопаться. То же масло, руки чуть не отвалились, пока мутовкой орудовала, хорошо злая была, мигом управилась. А если механический миксер изготовить, вон дядьку Силуана попросить.

— Богдан едет, — зловеще прошептала Агнешка, прерывая мои мысли, она удивительно быстро оказалась рядом со мной.

— И что? — так же шёпотом спросила, за время нахождения в этом мире я пока не встречала мужчину с этим именем, и оно мне ничего не говорило.

— Малуша! Никак лучше тебе? — хохотнул мужской хриплый голос, — и правду бабы болтают, точно в пруду маруха в тебя вселилась.

— Заблудился? — ехидно спросив, медленно разогнулась, подбоченясь, окинула взглядом двух могучих всадников: косая сажень в плечах, руки крепкие, чубы вихрастые, а улыбки наглые, насмешливо добавила, — я могла бы подсказать вам прямую дорогу, но уверена, вы её и сами хорошо знаете.

3. Глава 2

— Что? — изумлённо переспросил, тот что рыжий с недоумением переглянувшись с тем что блондин.

— Говорю, проходите мимо и не задерживайтесь.

— Богдан, по-моему, нас послали, — хмыкнул рыжий, уставившись на меня, словно на неведомую зверушку.

— Дошло, — проговорила, насмешливо вскинув бровь, отвернувшись к молодцам задом, тихо, как будто, между прочим, добавила, — мда… природа здесь славно отдохнула.

— Ах, ты трясогузка, — рыкнул сердитый мужской голос, — ну я тебя сейчас задам.

— Только подойди и останешься без того, чем так гордишься, — рыкнула в ответ, резко обернувшись, я выставила перед собой нож, грозно сведя брови, не мигающим взглядом следила за спешивающим Богданом.

— А ну её, безголовая девка, — окликнул парня, рыжий, — точна маруха в неё вселилась.

— Ага, она самая.

— Дура! — напоследок бросил Богдан, быстро взлетел на лошадь и сжав ногами бока пегой, рванул от поля подальше.

— Малуша, ты самого Богдана напугала, — восторженно пискнула Агнешка, стоило обоим гарным молодцам исчезнуть за поворотом.

— Хам и наглец, — проронила сквозь зубы, мысленно выругавшись на себя. Всё же надо быть сдержанней, но как это сложно. День! Всего день мне позволили отлежаться, а после представили к работе. А там желающих укусить девушку, то есть меня оказалось слишком много. Ни минуты не проходило, дай Малушу обидным словом назвать. Накипело!

— Он всегда же к тебе цепляется, ты больше пряталась от него, — неопределённо пожала плечами девочка.

— Значит уже хватит.

— А нож зачем взяла, неужто и правда порезала, — вдруг спросила Агнешка, удивлённо вытаращив свои глазёнки.

— Если бы понадобилось, то да, — глухо ответила, возвращаясь к работе, — давай драть сорняки, немного осталось.

— Ага... Ой! Колючий какой!

Ещё, наверное, около часа мы провели на поле. К нам никто не лез, вопросов глупых не задавал, дополнительную работу не подкидывал. Жаркое по-летнему солнышко уже давно скрылось за высокими деревьями, птицы умолкли, но всё равно нет-нет, а из густой дубравы раздавался переливчатый свист.

Мошка и комары, обрадованных скорой кровавой поживой, сдул в сторону реки поднявшийся ветерок. Тишина и полное спокойствие окружало нас. Возвращаться в дом, где опять будут сыпаться со всех сторон ехидные замечания, где тётка Бажена наверняка даст новое задание, не хотелось. И нет, я никогда не была ленивой, но здесь было откровенная наглость, когда все уже разбредались по лавкам и полатям, я либо вычёсывала в подклете шерсть, либо выщипывала перья с курицы.