Пленник, парень лет двадцати, на вопросы, заданные на всех известных уральцу языках, отрицательно мотал головой. Попытки объясниться жестами ни к чему не привели, пленник либо ничего не понимал, либо не хотел отвечать. В ожидании, пока раненый пленник придёт в сознание, Белов проверил содержимое шести котомок, загруженных на трофейных коней. Особых трофеев увидеть не ожидал, но привычка бывалого сыщика не оставлять за спиной непроверенных карманов и хранилищ сыграла свою роль. Ничего интересного, естественно, в котомках не оказалось, стандартный набор из запасной обуви, различных заготовок для оружия и сухого пайка.
Путешественник и не обратил бы внимания на этот сухой паёк в виде копчёностей, если бы не блеснувший ноготь на одном из кусков мяса. Приглядевшись, Белов, видавший и не такое, расстроился, однако. Большая часть копчёностей явно принадлежали человеческому телу, остальные – наверняка ему же. Судя по сохранившейся руке со следами зубов на откушенном мясе, жертвой людоедов стала женщина. Рука, с ясно различимыми мозолями, сохранила небольшой размер ладони, точно – либо женщина, либо подросток. Пленник при виде копченых частей тела даже не заволновался, это Белов чувствовал по ментальному фону. Из этого нетрудно сделать вывод о людоедстве как рядовом обычае и образе жизни пленника и его покойных соплеменников.
С такими привычками оставлять пленников живыми опасно для собственного здоровья, решил Белов, и прежде не обременённый комплексами интеллигента, а за последние двенадцать лет твёрдо усвоивший первобытную правду – око за око, зуб за зуб и виру дополнительно. За пару секунд уралец перерезал горло обоим пленникам, привязал трофейных коней к своим заводным и был таков. Рефлектировать в этом мире опасно для жизни, сначала убеги, потом думай. Ходкой рысью небольшой караван двинулся на восток, покидая негостеприимную поляну.
По мере приближения к Ишиму, ближе к вечеру, местность выравнивалась, напоминая настоящую степь. Двигаться стало легче, уралец поднял коней в быструю рысь, авось удастся добраться до реки и переплыть её вечером. Вдруг людоеды не умеют плавать или боятся воды, как многие племена Сибири. В том, что соплеменники убитых людоедов будут его преследовать, сомнений не было. Кроме обиды и мести за убитых, преследователи наверняка пожелают вернуть своих коней и забрать уральских. Оставалось спешить, надеясь покинуть территорию племени людоедов, пока они не догнали.
Счастье улыбнулось путешественнику, к вечеру показалась река, судя по размерам, Ишим. Больше часа ушло на подготовку к переправе; оружие, боеприпасы и продукты он благоразумно примотал к небольшому плотику из трёх брёвен. К ним же прицепил поводья всех коней, уселся на плотик и начал переправу, помогая самодельным веслом. На середине реки два трофейных жеребца обессилели и начали биться, пытаясь запрыгнуть на плотик. Сыщик отцепил их поводья от брёвен, с трудом успокоил остальных коней и барса. Так он лишился двух коней, и переправа закончилась в полной темноте. По ощущениям, плыть пришлось два часа, на берег кони не выходили, выползали на коленях.
Не лучше выглядел и Снежок, дрожавший от холода, в отличие от уставшего, но разогретого человека. Гребля единственным веслом весьма способствует выработке тепловой энергии. Белов прямо на берегу в ложбине развёл костёр для обогрева животных и полчаса растирал коней пучками травы, согревая дрожащие тела. Спали с ирбисом по очереди, прислушиваясь к малейшим всплескам и выглядывая все тени вдали. Попытки нащупать ментальную активность поблизости не давали результата, видимо, погоня не догнала их. Пока.
