Стальные боги - страница 42
Он хрипло и гортанно засмеялся.
По крайней мере, он честен, и я тоже посмеялся.
– Что ж, я рад, что мы не углубились в Лабиринт. – Рыжебородый чокнулся со мной чашей. – Мне не хочется умирать, пока из меня не выжмут всю жизнь до капли. Или пока я сам не выжму жизнь до предела.
Выжать жизнь до предела… Это же стихотворение поэта-воина Таки.
– Ты хорошо знаешь Таки? – спросил я.
– Какой культурный человек не знает наизусть хотя бы три тома из девяти?
Я тоже чокнулся с ним, пролив бражку на стол. Он привез лучшее в мире манго в уксусе и знает Таки. Пусть Рыжебородый и пустозвон, но я не мог отрицать его обаяние.
Маг Вайя продекламировал предсмертную поэму Таки:
Рыжебородый захлопал в ладоши.
– Даже он знает Таки!
– Если бы не Таки, – сказал Вайя с каменным лицом, – в окружении подхалимов я превратился бы из кружащегося дервиша в крутящуюся селедку.
Я понятия не имел, что это значит. Но мы с Хайрадом все равно рассмеялись, да так заливисто, что затрясся стол.
Хайрад плеснул мне еще ячменной бражки.
– А теперь скажи-ка, Кева, шах – твой друг? Что он любит по-настоящему? Какая наложница из гарема доставляет ему больше всего удовольствия?
Я глубоко затянулся и позволил дыму осесть в легких, а потом выдохнул.
– Разве друг зовет тебя только в пору нужды? Разве будет рисковать твоей жизнью вместо своей? Мы не друзья. Но в этом и нет необходимости: я и так буду ему служить. Я восхищаюсь им за то, какой он – подлинный наследник шаха Джаляля Громовержца, которого я и впрямь считал другом.
Хайрад, видимо, заметил мой хмурый тон и сменил тему.
– Позволь признаться, что, если бы у меня был гарем, я бы брал только аланиек. Рыжеволосых, с Кармазских гор. Они просто огонь – что на улице, что в постели. Есть у меня одна история…
Мы пили, курили и шутили. Даже маг, как выяснилось, обладал чувством юмора – сухим, как дохлая крыса в пустыне. Через дворцовые окна вдохновенно светила луна. И все же, когда мои кости ломило от смеха, в голове все крутились слова шаха, пока и она не заболела: «Десять лет мира не остаются безнаказанными».
6. Михей
Сапфировое Священное море мерцало в лунном свете. Моя лучшая сотня во главе с Эдмаром и Орво выстроилась у воды в десять рядов по десять человек. Волны бились о берег, а я вспоминал момент, когда стал Михеем Железным и моя душа очистилась тяжелой водой. Каким святым я был и каким грешным стал?
Ашера что-то шептала на парамейском. Я мог бы взять с собой кого-то из эджазцев в качестве переводчика, но вместо этого велел лучшим морякам в мире отплыть в Костани. Флот ушел несколько дней назад и через несколько часов будет готов к атаке. Но где будем мы? Действительно ли ведьма проведет нас в Костани каким-то волшебным туннелем?
Ашера замолчала и уставилась на воду. Она держала меня за дурака?
– Мы торчим тут уже час, – сказал я. – Где вход?
– Он здесь. Я чувствую холодный ветер Глубины.
– Ты видишь на наших щеках жабры?
– Я не знала, что вход под водой. Я просто следовала ветру.
Даже свет полной луны не проникал в маслянистые воды моря.
– Так что нам делать?
Мне хотелось ударить Ашеру и утопить. Она повернулась ко мне; губы дрогнули ровно настолько, чтобы я заметил. Она чего-то боялась, и я был уверен, что не меня.
– Я освещу путь, и вы последуете, – сказала она. – А пока избавьтесь от лишнего груза.