залезла в ванну, добавив в неё ароматной пены. Горячая вода
благоухающей ванны расслабила тело. Прикрыв глаза, я откинула голову
на мягкий подголовник и погрузилась в блаженство, потеряв счёт
времени. Лежать в таком состоянии я могу сколько угодно. Но не сегодня.
Не сейчас! Запах подгоревшего мяса катапультой выбросил меня из
ванной, и я голая вся в пене, оставляя лужи на полу, помчалась на кухню.
«О, нет! Только не это», – молила я, открыв дверцу духовки. Схватив
полотенце, чтобы не обжечься, вытащила противень… Поздно. Стойкий
запах сгоревшего мяса разносился по квартире, а в дверь настойчиво
звонили. Неужели Костя? Хоть бы это была соседка по лестничной
клетке, всегда такая внимательная и, я бы даже сказала, бдительная.
Иногда чрезмерно. Осторожно обходя лужи – ещё не хватало навернуться
на скользком полу – я подошла к двери и прильнула к
глазку. Картина – нарочно не придумаешь. С одной стороны двери – Костя,
весь красивый, в белой сорочке и галстуке, с огромным букетом цветов, с
другой – я, голая, в пене, с кухонным полотенцем в руке.
– Костя, привет, милый! Подожди минуточку, – соображая, чтобы такое
накинуть на себя, сказала я. – Давно стоишь? Я просто в ванной была, не
слышала звонок.
– Добрый вечер, дорогая! Очень рад тебя слышать. Как ты там, милая? Не
спеши, я подожду.
– Не впускають? – послышался скрипучий голос соседки по лестничной
клетке.
Услышав знакомый голос Софьи Михайловны, я прилипла ухом к двери,
затаив дыхание.
– Добрый вечер, – ответил Костя. – Что значит «не впускають»?
Посмотрите на меня внимательно – я действительно похож на человека,
которого «не впускають»? Просто это правила приличия – потомить
немного в коридоре, не торопясь поговорить по душам, и уж только
опосля впустить.
– Катя, она – девушка хорошая, самостоятельная, очень отзывчивая,
добрая. Сколько её знаю, никогда никому ни в чём не отказывает, –
продолжал скрипеть голос соседки.
– Извините, вас как зовут? – спросил Костя.
– Софья Михайловна.
– Софья Михайловна, а можно поподробнее с того места, где вы говорили,
что Катя ни в чём никому не отказывает? – нарочито громко произнёс
Костя.
«Он издевается надо мной и над бедной бабулькой!». Повернув ключ в
замке, я слегка приоткрыла дверь, высунув в щель только голову.
– Здрасьте, Софья Михайловна!
– Здравствуй, Екатерина. А я чувствую, у тебя горит. Дай, думаю,
позвоню в дверь. Думала уж звать соседа, Кольку, вдруг помощь нужна? Он
добрый парень – то лампочку поможет вкрутить, то ещё что… А тут –
молодой человек у двери, вот разговорились.
– Не волнуйтесь, Софья Михайловна, – сказал Костя, протискиваясь в
полуоткрытую дверь. – Справлюсь без помощника, обещаю. Спите
спокойно.
– Ну и слава Богу! Спокойной ночи, – сказала соседка, закрывая дверь.
– Костя, ты чего над старым человеком издеваешься? – замахнулась я на
него полотенцем.
– Ничего я не издеваюсь! Просто скучно как-то одному в подъезде, вот
познакомились, разговорились.
– Костя, извини, видишь, я в каком виде? Растерялась, сразу и не открыла,
а потом соседка выглянула, – я хотела ещё что-то добавить, но он
положил букет роз на пол и взял меня за руки.
– Катюша, милая, это всё мелочи, перестань. Ты не поверишь – я просто
мечтал, чтобы, придя с работы, меня именно в таком виде встречала
жена. Голая, с рушником в руках, а по квартире разносится аромат
жареного мяса.
– Костя, я обожаю тебя! Не поверишь, но я мечтала именно о таком
