Читать онлайн Виктор Ермаков - Записки миллионера

Вам понадобиться не более 5-7 минут, а именно столько времени уйдет на прочтение первой главы – чтобы понять, это то, что вам сейчас надо, для улыбок, смеха, позитива и отличного настроения на несколько дней. Если первая глава не улыбнет, не поднимет настроения, смело закрывайте страницу.

Произошёл этот случай со мной года два назад. Познакомился в одной из соц сетей с девушкой. Я жил на солнечном побережье Коста-Бланка, она – в маленьком селе на востоке Украины. Я в разводе, она замужем. Мне 50, ей – немного за 30. Списывались раз в 2-3 дня. Так, ни о чём конкретно. Я жаловался на скуку, от которой уже не спасают ни море, ни пальмы, ни синее небо. Она – на то, что вокруг их села на 190 вёрст ни одного приличного городишка. В селе был клуб, да и тот закрыли, один сельмаг, грязь непролазная, подруг почти нет. Мужики, из тех, кто не уехал в город на заработки, – в поле: кто тракторист, кто на машине сено возит. Она живёт с мужем и свекровью Галой. Из хозяйства куры, пара свинок да кабанчик. Личной жизни почти никакой, муж с работы, поужинает и на боковую. О нормальном сексе, а не об исполнении супружеского долга два раза в месяц она уже и не мечтает даже. О том, чтобы любовника на стороне завести, и речи нет. Да и мужиков-то в селе – раз, два и обчёлся, даже если бы и решилась. Выбора ноль: половина – рвань да пьяницы, а за другими жены в оба глаза смотрят.

– И выхода из этого тупика не видно, – горестно поведала мне Оксана.

– Мда-а, Ксюха, не позавидуешь тебе, – искренне посочувствовал я ей. – Слушай, а может, тебе хотя бы фаллос купить? Я всё понимаю, фаллос не заменит любви и тепла душевного, но хотя бы какое-то физическое удовлетворение? – озвучил я пришедшую в голову мысль.

– Да какой фаллос? Где его купить-то? В наш сельмаг не завозят, а в город без мужа никак, – со смущением и грустью ответила она.

И тут случается у неё день рождения. Я ей пишу:

– Оксанка, Ты хорошая девчина. И хоть Вы нам за газ не платите, воруете его, Бандера теперь у Вас герой и всё такое, но я хочу тебе небольшой подарок сделать. Давай я тебе тысяч на 10 рублей перевод сделаю. Или куплю подарок и вышлю?

Она начала отнекиваться, благодарить, говорить, что не стоит этого делать. В общем, вела себя как обычно ведут женщины. В итоге согласилась.

– Мне так неудобно, ей Богу, но если Вы настаиваете, то купите что-нибудь на свой вкус и усмотрение и вышлите, – предложила она.

– Сумма-то небольшая, особо с выбором не разбежишься. Что на них можно купить? Я даже не знаю, может ты подскажешь? – пытаю я Оксанку.

– Да что купите, за то и спасибо. – Потом подумав, добавила: – Если нетрудно, можете сапоги купить. Мои старые уже. Прохудились совсем.

– Как скажешь, – отвечаю я. – Могу сапоги, а –может, фаллос, – пишу я и ставлю смайлики-улыбки.

Минут пять от неё ни слова, ни смайлика. Потом пишет:

– Давай я завтра отвечу. Хорошо? Ночь с этой мыслью пересплю и отвечу.

На этом и расстались. На следующий день опять на связи. Видимо, старые, дырявые сапоги не давали ей покоя, поэтому начала она разговор о них. Вернее, о своём покойном свёкре, который был неплохим сапожником и своё ремесло хотел даже передать сыну, то есть мужу Оксаны. Но муж пошёл в трактористы, хотя навыки сапожника у него всё-таки остались. В том году он матери своей заплатки на сапоги поставил, до сих пор ходит. Намёк на то, что и Оксанке муж сапоги может залатать, я понял не сразу, а когда до меня дошло – я подиграл.

Действительно, если у мужа навыки в сапожном деле есть он их тебе подлатает и все дела. Куда тебе в новых сапогах-то ходить? Сама же говоришь: клуб закрыт, вместо асфальта грязь да навоз, поэтому будут у тебя новые сапоги стоять, а выйти-то– и некуда. Какой от них прок?

По её молчанию я понял,– сапоги сейчас для неё не самая необходимая и нужная вещь .

–Давай адрес, куда бандероль высылать, – взял я инициативу в свои руки.

– Я тебе адрес подруги дам, её Марыся зовут, а то не дай бог муж или свекровь увидят, -оживилась Оксанка, а я почувствовал, что был прав, не настаивая на сапогах.

И вот я на следующий день прилетаю по делам в Москву и захожу в секс-шоп.

– Материал – «суперкожа», размерчик что надо, на батарейках, – убедительно и со знанием дела рекомендовала продавец.

–Беру говорю я, заверните.

Еду по Кутузовскому в сторону центра. Справа на здании красуется вывеска почты. Сто лет не был на почте, интересно какие изменения произошли за это время. Читал как то ,что в руководство почты пришли новые люди, государство вложило деньги, привлечены инвестиции. В общем, сейчас почта совершенно на другом – современном, новом – уровне, отвечает самым высоким требованиям. По крайней мере, именно это я читал в прессе. Открываю тяжелую, старую, видавшую виды дверь почты. Высокие потолки сталинского дома, большой зал. На стенах плоские экраны телевизоров бесперебойно крутят рекламные ролики, из которых я узнаю о переменах и успехах почты. Молодые люди в униформе почты с непременной улыбкой быстро принимают отправления, чётко и в срок обещают доставить их до адресата. Всё это происходит как бы играючи. В удовольствие. Довольны все. В первую очередь, как я понимаю работники почты, потому что не прерывно улыбаются именно они.

Занимаю очередь и обвожу взглядом зал, пытаясь уловить связь между рекламным роликом и реальностью. С первого взгляда не нахожу. Очередь как и много лет назад, медленно движется вдоль стеклянных стеллажей. Стеллажи забиты как мне показалось не самыми необходимыми в данном заведении товаром: детскими машинками, кормом для попугаев, коробками с пазлами, макетом паровоза и шампунем для кошек. Хотя, может я чего то не понимаю. На другом стеллаже – почтовые и канцелярские товары. Стеллажи отделяют посетителей от рабочей зоны, где сидят две сотрудницы. Старушка, возможно ещё помнящая взятие почтамта большевиками, и девушка лет тридцати. Старушка резким и точным ударом, не соответствующим её возрасту, вручную, как и много лет назад, ставит штамп на письмах, бандеролях и посылках. Опять поднимаю взгляд на мониторы – и понимаю, что жизнь течёт своим чередом, а ролик – своим. Подходит моя очередь. Подаю бандероль. Вопрос приёмщицы: – Что в бандероли?

Отвечаю:

– Фаллос.

Даже не знаю, как описать выражение её лица. Впечатление, как будто я произнёс не «фаллос», а «все на пол, это ограбление» или «да так, ничего особенного, немного полония и 50 граммов урана».

Несколько секунд она смотрела на меня с открытым ртом, потом сглотнула слюну и произнесла:

– Не положено. Такие вещи мы не пересылаем.

Тут уж у меня округлились глаза, а очередь за мной, напрягая слух, оживилась .

– Не понял, – протянул я удивленно. – Что значит не положено?

– А вот так! – Как отрезала приёмщица. – Не положено, и всё.

Тут я потерял дар речи.

Старушка прекратила штамповать, подняла голову, поправила очки.

– Что там такое, в чём дело? – спросила она достаточно громко, так как сидела от приемщицы метров в восьми. Её вопрос эхом разнесся в высоте потолков. Приёмщица повернулась к ней и как можно тише произнесла:

– Фалло-о-о-ос-с-с.

– Не поняла, что он хочет отправить? – возможно, по причине плохого слуха, ещё громче переспросила старушка.

– Ну, фаллос, фаллос он хочет отослать на Украину, – чуть громче ответила приёмщица. Старушка замерла, перебирая в памяти знакомые и известные ей слова. Слово «фаллос» там отсутствовало.

Приёмщица, поняв, что скоро вся очередь начнет подыскивать и выкрикивать синонимы слову «фаллос» (а в очереди было человек десять, и у каждого найдётся свой вариант), набрав воздуха и смелости, выпалила на весь зал:

– Член искусственный!

В зале повисла гробовая тишина. Вся очередь устремила взгляды на старушку. Теперь именно от нее зависело, пересечёт искусственный член государственную границу или останется на нашей стороне. Старушка медленно встала, подошла к приёмщице.

– Ну-ка, посмотри в перечне разрешённых и запрещенных товаров, что там написано?

Приёмщица выложила перед собой книжку листов в 50 ,открыв раздел разрешенных к пересылки товаров .Она шевеля губами, водила пальцем по строчкам, затем перелистывала страницу. В разделе разрешённых к пересылке товаров фаллос не значился. Я же был уверен, что и в разделе запрещенных он тоже отсутствовал. Через некоторое время ,я поинтересовался, на какую букву она ищет? На Ф, на Ч или сразу на Х ?

– Вы что там хотите увидеть? Строку: Пересылка фаллосов категорически запрещена? – не выдержал я.

Очередь начинала шуметь. Видно, что этот цирк ей изрядно надоел. Я хотел уже плюнуть и уйти, но вспомнил маленькое, забытое богом село, сидящую у окошка, подперев кулаком щеку, Оксану, ждущую подарочек, и решил не сдаваться.

Первая на компромисс пошла старушка. Она открыла книгу на странице «Подарки» и, тыча в нее пальцем, сказала:

– Ну, как его обозначу? Как подарок?

Очередь одобрительно зашумела.

– Да-а-а. Точно. Подарок.

– Да какой же это подарок? – возразила старушка. – Вот коробка конфет – это подарок, вот… – хотела перечислить старушка что-то ещё, что в её понимании есть настоящий подарок, но женщина из очереди поставила точку.

– Это подарок. Мне муж на 8 Марта подарил такой же.

Старушка хотела вступить в полемику, произнеся, что в её время настоящим подарком был томик Чехова… а это…

Очередь, конечно, интересовало, какие подарки считались наиболее ценными во времена молодости старушки, но более всего её интересовало другое. Когда наконец этот, так сказать, конец будет оформлен, упакован, проштемпелирован и, преодолев все кордоны и препятствия, полетит тому человеку, которому он и предназначался. А уж как его назвать – подарком, игрушкой, рабочим инструментом, да хоть чёртом лысым, – очередь не волновало. Очередь хотела на улицу, домой, в кафе, на работу – только не стоять дыша друг другу в затылок.

– Оформляй, – сказала старушка приёмщице, и вся очередь одобряюще выдохнула. И только один голос нарушил консенсус.

– Конечно, мы же Россия, щедрая душа.

В звенящей тишине, очередь, как по команде «на первый, второй расчитайсь», повернула головы на 180 градусов, устремив взгляды в самый хвост. Истинной патриоткой и противницей разбазаривания всего, что нам и самим пригодится, была женщина лет пятидесяти, обладательница достаточно крупной, если так можно сказать, фигуры. С грудью размером между 4 и 5 и шишкой волос на голове в стиле а-ля Людмила Зыкина. Она стояла подбоченившись, готовая вступить в полемику с любым из нас или со всей очередью сразу.

– А что вы на меня так смотрите? Я что, неправду говорю? За газ они не платят, кредит так и не возвращают, работают в России, не платя налоги. А мы давай ещё и прихоти их будем удовлетворять… Гуманитарную помощь слать. Вот пусть им ихние Яценюк да Ляшко и помогают.

– Гуманнее надо быть, женщина, – послышался женский голос из очереди.

– Только не надо вмешивать сюда политику, – вторил ему другой.

– Хватит, давайте уже оформляйте, развели демагогию, – взвизгнул мужчина в очках.

– Вот именно, – подхватила очередь.

– Да оформляю я, оформляю. И нечего на меня давить! – повысив голос до визга, произнесла приёмщица, сделав нужные записи и положив бандероль на весы.

– Взвесила? Давай я штемпель поставлю, – сказала старушка, вставая из-за стола и направляясь к приёмщице. Приёмщица, повернувшись в кресле, слегка оттолкнулась ногами от пола и покатилась с бандеролью в вытянутой руке ей навстречу. В момент, когда бандероль перекачивала из одних рук в другие, она "сдетонировала". В испуге приёмщица с силой оттолкнулась от пола ногами и покатилась назад, чуть не опрокинув напольные весы. Старушка не по возрасту резво отпрыгнула в сторону, а бандероль упала на пол, жужжа и вибрируя, словно готовая вот-вот взорваться.