Для утверждения главного положения (что возможна основательная психология человеческой личности) я должен был придумать и принять ряд довольно новых опорных положений. Главное среди них – понятие функциональной автономии. Далее, продолжил я, ни одна теория мотивации не может быть адекватной, если базируется на исключительном примате влечений и на реактивных аспектах человеческой природы. Я не решился использовать понятие цели Мак-Дугалла, потому что оно было связано с сомнительной теорией инстинктов. Я считал, что в течение жизни мотивы могут подвергаться и обычно подвергаются радикальным изменениям, и что движущая сила лежит в продолжающих действовать в настоящее время структурах личности, а не в каком-то анахроническом обусловливании прошлых мотивов. В книге также подчеркивалась игнорировавшаяся ранее тема выразительного поведения и выделялась проблема нормативного критерия зрелости. Книга затрагивала эпистемологическую проблему познания нами других личностей и вновь и вновь повторяла вызов, состоящий в том, что любая адекватная психология личности должна иметь дело с неотъемлемой уникальностью каждой личностной структуры. Естественно, последнее утверждение скандализировало читателей, считавших, что чтобы учесть индивидуальность человека, достаточно рассматривать ее как точку пересечения общих измерений. Я никогда не имел в виду, что дифференциальная психология неприменима к психологии личности, но настаивал, что наша наука виновна в игнорировании проблемы структурообразования. Когда в конце концов я предпринял полную переделку этого текста в целях модификации материала и упрощения изложения, то выбрал название «Структура и развитие личности» (Pattern and Growth in Personality, 1961).
Хотя моей главной интеллектуальной любовью всегда была теория личности, возможно, половина моих исследований и работ были связаны с более общими темами социальной психологии. Даже работая над «Личностью», я взял отпуск, чтобы как можно глубже разобраться в понятии «аттитюда», результатом чего стала глава под этим названием в книге К. К. Мэрчисона «Учебник социальной психологии» (Murchison C. C. Handbook of Social Psychology, 1935). Об этом же интересе свидетельствует ряд моих статей по социальным аттитюдам и газетной психологии и книга «Психология радио» (The Psychology of Radio, 1935, совместно с Кэнтрилом).
Вторая мировая война предъявила к социальным психологам еще более серьезные требования. Хотя я служил в Комитете по чрезвычайным ситуациям в психологии в рамках Американской Психологической Ассоциации, но избегал предложений работы в правительственных агентствах. Я чувствовал, что мои способности не соответствуют постоянным и часто неясным требованиям, предъявляемым к новым агентствам, вдруг размножившимся в Вашингтоне. Я чувствовал, что если и должен внести какой-то вклад, это было бы лучше сделать, оставаясь в Гарварде. Телефоны раскалялись от вопроса: «Что мы знаем о гражданской морали?». Лично я не знал ничего. Но в сотрудничестве с Гарри Мюрреем я решил, что можно открыть некоторые полезные вещи, если провести семинар по теме «Исследование морали». Пока самого Мюррея не позвали в Вашингтон, чтобы он возглавил важный проект для Бюро стратегических служб, мы руководили рядом студенческих проектов в диапазоне от анализа характера Гитлера до изучения слухов и бунтов военного времени. Результатом была подготовленная (но не опубликованная) книга «Работы по морали» (Worksheets in Morale).
