Начало путешествия было ровно таким, каким он и ждал. Стоило каравану выехать из города, их обступил густой дремучий лес незнакомых деревьев. Ели с зелеными иглами вместо листьев и изящные березы с белой полосатой корой – все это было очень удивительно. Однако, прошли часы, а потом и дни, а пейзаж вокруг все не менялся, каждую минуту мимо Вольги проносились сотни берез и елей, и кроме них вокруг не было ровным счетом ничего. На четвертый день, – о чудо, – караван проехал мимо заброшенного поля, и тогда царевич смог целых полчаса любоваться высокой серой травой, превратившейся по осени в хрупкое сено. Что и говорить, жалкий вид местной природы не шел ни в какое сравнение с изумрудными джунглями Охмараги… царевич был разочарован.
Вольга решил, что в Рашемию намертво въелась безжизненная серость, казалась, она проливалась на землю вместе с дождем и тусклым солнечным светов, едва проникающем сквозь густую пелену облаков. За непроницаемым серым одеялом, окутавшим небо, не было видно даже осколков островов поднебесья, не то что живых капалов!
Небо представляло собой удручающее зрелище, но земля… до сих пор Вольга думал, что ничто не может сравниться с грязевыми болотами Охмараги, которые прятались в глубине джунглей, коварно поджидая неосторожных животных и сенари. Однако, если на Охмараге губительных болот избегали, то в Рашемии их называли дорогами. Вечное месиво грязи, в котором, царевич был уверен, наверняка тонули неосторожные лесные животные и особо мелкие путники.
Вагоны с мощными колесами, каждое из которых было диаметром едва ли не в полтора метра, то и дело застревали в размокшей земле, и вытащить их не могли ни рабы, ни даже лошади-тяжеловесы. Тогда за дело приходилось браться охотникам.
Огни терпеть не могли возиться в грязи, но, когда караван намертво вставал на дороге посреди глухого леса, выбирать не приходилось. Вдесятером могучие сенари, средний мужской рост среди которых достигал двух метров, а вес – порядка ста пятидесяти килограммов, легко выталкивали застрявший вагон из очередной ямы.
Огни никогда не мылись – им не нравилась остужающая тело вода, любая грязь сама сходила с раскаленной кожи. Однако после того, как с ног до головы извозишься в жидком месиве непонятно чего, приходится задумываться о чистоте. В воду огней с рождения было не загнать: они терпеть не могли холодные волны, и если и мылись, то только в паровых банях. Но, вот беда, посреди глухих лесов ни одной не оказалось, потому огням приходилось дожидаться, пока грязь застынет на горячей коже, а потом соскребать ее руками. И, так как вагоны застревали по нескольку раз в день, очищаться охотники попросту не успевали. Очень скоро все сенари покрылись грязевыми панцирями и стали похожи на сынов земли. Все, кроме Вольги, разумеется.
Царевич после того, как ему надоели новые деревья и вялое пение местных птиц, почти все время проводил внутри своего вагона. Он знал, что дорога будет долгой, и припас на этот случай целый сундук книг, которые давно хотел прочесть, но все не находил времени. Теперь, когда бесконечные государственные дела отпустили, а охотиться было не на кого, Вольга мог погрузиться в чтение. При сборах он готовился к очень длинной дороге, но ему и в голову не могло прийти, что последнюю книгу он закончит спустя первые пять дней пути! Он-то надеялся, что у него возникнут дела во время путешествия, что он будет заниматься еще хоть чем-нибудь, например, общаться с магами из встречных караванов или останавливаться возле опасных участков леса, где можно поохотиться… но нет. За все время пути сенари, вздумавшие путешествовать по главному тракту Рашемии в самый сезон бездорожья, не встретили ни души.
