– Эльга здесь, – было ответом.
Царевич скривился: теперь прекрасный отдых уж точно будет испорчен.
Эльга была сумасшедшей ключницей-ветром, которую Мокша держала из жалости. Доверять ключи рабам она не хотела, а сенари на такую унизительную работу не соглашались, потому вода не придумала ничего лучше, чем поручить это дело свихнувшейся девчонке, которую Вольга в детстве сам отыскал в джунглях.
Лицо Эльги со слишком высокими скулами и широким мужским подбородком нельзя было назвать хоть мало-мальски привлекательным, даже стихия покинула это тщедушное больное тело, слишком слабое и костлявое. Эльга была единственной девушкой во дворце, до которой Вольге не было никакого дела, однако сама она тенью бродила за царевичем: все во дворце знали, что с самого детства бедняжка-ветер без памяти влюблена в сына огня.
Вольга терпеть ее не мог, но остатки совести не позволяли ему выгнать надоедливую полоумную из дворца. В конце концов, куда пойдет это чучело, не способное прошагать без одышки и ста метров? Она ведь попросту погибнет. Вольга знал Эльгу с детства и беспокоился о ней, хотя не признавался в этом даже самому себе, объяснял свое безграничное терпение к выходкам сумасшедшей тем, что не может допустить смерти подданного, даже такого больного и бесполезного.
– Чего тебе опять надо? – проворчал царевич, недовольно косясь на тощую девицу в мешковатой тоге. Бледно-серая кожа обтягивала тонкие и хрупкие, как у птицы, кости.
Эльга стояла, сложив руки на груди, и смотрела на царевича с тем же возмущенным видом, что и он на нее.
– Последнего ума лишился, Вольга, – проговорила она сухим скрипучим голосом. Ей не хватало ума правильно говорить на языке сенари, который требовал строгой рифмы и ритма, и потому речь девчонки-ветра резала слух. – Куда собрался ты, болван огнеголовый?
– И ты туда же!? – он раздраженно закатил глаза. – Без тебя разберусь! Ковен может помочь, они намного мудрее наших бестолковых прорицательниц. Они видят будущее!
– Эльга получше видит старых ведьм! – проворчала сумасшедшая.
– О, разумеется! – фыркнул Вольга. Помимо того, что Эльга с рождения была немощной, как старуха, она считала себя провидицей. Гадалки-ветра проверяли ее способности, но только подтвердили, что бедняжка худа на голову: без стихии внутри нельзя слышать ветер, который нашептывает будущее. – Еще напророчь мне несчастий, пустоголовая! Это отец тебя подослал!?
– Не зря печется царь ярчайший о чаде непутевом о своем, – назидательно сказала девушка. – Но слишком высоко сидит для Эльги: ей не забраться на вершину Арда. А голос Эльги тих, и царь не слышит, – покачала головой ветер. Она устала стоять и уселась на землю возле гамака, прислонив к колену Вольги голову, покрытую длинными похожими на белые перья волосами. – Сердце отца в тревоге бьется, а Эльга спать не может по ночам: в снегах живому пламени нет места. И видит Эльга…
– Я должен ехать! – перебил ее Вольга. – Кто-то должен что-то сделать!
– Вольга-царевич, ты оглох на оба уха!? – проскрежетала девица, обернувшись. Ее глаза болотно-зеленого цвета с укором уставились на царевича. – Уедешь – быть беде, послушай! Владимиру подаришь трон ты свой и царство!? Огонь потухший на вершине Арда погубит нас скорее спящего на дне!
Длинная речь вымотала калеку, она опустила голову, переводя дыхание.
– Послушай ту, что наперед все знает… останься здесь, забудь о чужаках.
