Читать онлайн Жан Шазли - Старик и Бомба

© Жан Шазли, 2024

ISBN 978-5-0064-4915-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Старик Жан. Агафанг. Вийлорий. Тумблер-Аксель. Муха – живое насекомое.

Незнакомец – иностранец по имени Илон. Страховой менеджер. Участник ДТП. Воспитательница пожилых людей из дома престарелых. Охотники. Члены центра принятия решений.

Нет сцен убийств, грабежа, насилий, курение, алкоголь и его употребление.

Непечатных и нелитературных слов тоже нет.

Старик Жан с раннего детства озабочен спасением мира от разрушений и войн. Причина – в раннем детстве случайный просмотр фильма о последствиях и ужасах от взрыва атомной бомбы. Желание спасти мир сопровождает его всю жизнь. Погружается в мысли о разрушающем мире, навязанными идеями величий и исключительности. Анализирует деформацию сознания человека в видении мира, взращенную на раболепии подданных. Философия, сопряженная с простым человеческим пониманием. Его спокойная пенсионная жизнь превращается в приключение, связанное с событиями в мире. В мире воцаряется спокойствие. Искусственный Интеллект блокирует любые вооруженные конфликты и провозглашает свою Конституцию.

«Здравствуйте», – к старику на скамейку присел молодой человек. Старик машинально подвинулся, хотя места было достаточно, вежливо улыбнулся и ответил: «Здравствуйте». Новый сосед откинулся на спинку скамейки, скрестил ноги и вытянул их так, что его ноги оказались на середине пешеходной дорожки и могли помешать прохожим. Старик понаблюдал за этим и, увидев приближающихся прохожих, подумал, соберет ли ноги его сосед. Часто он замечал, как несмелые и вежливые прохожие обходили ноги развалившихся парней, которые и не думали их подтянуть или сделать движения, подобающие вежливому и культурному человеку. К его удовольствию случилось наоборот. Молодой подтянул ноги под себя и поворачивался к старику, периодически его разглядывая и, видимо, пытался заговорить. Он то вытягивал ноги, то обратно их собирал.

Прищуривался, глядя на сверкающее солнце как бы в некотором раздумье. Прищур его глаз выражал некое удовольствие, так бывает с людьми, выполнившими свою задачу или ожидающих какую-либо приятную награду за свои усилия. Он даже улыбался и незаметно изучал старика.

Старик это заметил, но виду не подавал. Увидев в глазах незнакомца признаки ожидания, старик подумал, что он уже засиделся и решил освободить место для возможных гостей этого молодого человека. Тем более, что он уже хорошо передохнул и надо было завершать свою прогулку.

Обычно в вечернее время молодежь слеталась на скамейки в парке и веселилась. Старик встал и собрался уходить. Слегка кивнул незнакомцу давая понять ему что место свободно. Но случилось неожиданное и старику пришлось задержаться. Помолчав и поерзав на скамейке, молодой человек обратился к Жану, так звали старика, и произнес: «Я к вам». Старик удивленно посмотрел на него и переспросил: «Ко мне?». «Да», – ответил мужчина, доставая из внутреннего кармана своего пиджака конверт. «Это вам», – сказал он, протягивая его Жану. «Там приглашение», – и торопливо предупредил: «Сейчас читать не надо. Прочтете дома», – сказал он серьезно. «Хорошо, – таинственно и озадачено произнес старик, – Прочту дома». «А вы знаете меня?», – спросил старик и пытался угадать, кто перед ним. Может, один из сыновей его старых друзей и было бы неприлично не признать его. Может, сын каких-нибудь соседей. Жан часто менял квартиры, ему удавалось улучшать жилищные условия своей семьи. Но с некоторыми бывшими соседями он потерял связи. И помнил всех с теплотой. «Все дети растут быстро», – Жан стал в уме перебирать имена друзей и знакомых, и по некоторым из них задавать вопросы, вспоминая их имена. Но незнакомец улыбнулся и сказал, что он незнаком со стариком и впервые видит его близко, и общих знакомых у них нет. И ни о ком, о которых его спросил старик, он ничего не знает. И Жана тоже видит впервые.

Его ответ несколько покоробил старика, и он, поняв, что по-другому на его недостаточно корректный вопрос ответить было невозможно, замолчал, но все же изучающе разглядывал молодого человека. Продолжая держать в руке конверт, переданный ему незнакомцем и помахивая им, Жан внимательно посмотрел на незнакомца, оценивая по его внешности, кем бы он мог быть. «Одет хорошо. Можно сказать, с иголочки. Вежлив. Имя мое не спросил и подсел ко мне почти по-дружески». Жан конверт принял, но не стал заниматься нравоучениями, как то:

«Вы меня не знаете и отдаете конверт. Нельзя доверяться чужим людям и прочее», потому что молодежь воспринимает это с некоторым негативом. Хотя быть более осторожным следовало быть ему самому. В таких случаях бывает много того, о чем приходится сожалеть. Конечно, Жан не был наивным и доверчивым человеком, но иногда его излишняя вежливость создавала ему излишние беспокойства. Причислить этого вежливого человека в разряд подозрительных у него не было шансов. Слишком вежлив и опрятен этот человек. Конверт он передал открыто и без нервозности, что кто-то увидит это. Не оглядывался, боясь какой-либо слежки. С возрастом Жан становился все любознательнее, ежедневная занятость и рабочий ритм прошлого занимали много времени и интересоваться чем-то иным не было возможности. А теперь многие грани жизни открывались перед новыми красками. А иногда бывали даже увлекательными.

Неожиданный собеседник тоже был ему интересен. Тем более его опрятность и вежливость располагали к общению. Он надеялся на продолжение беседы в надежде узнать, что- то более подробнее о содержании конверта и намерениях этого человека. Но этого не произошло, молодой человек встал и сделал что-то похожее на знак. Жан успел заметить в направлении его сигнала человека, торопливо опустившего вытянутую руку. «Наверное, турист, —подумал Жан, – а в его руках смартфон». «Он турист и делал съемки». Но додумывать, связаны ли эти два человека между собой, не стал и даже не показал виду, что заметил эти жесты. Молодой человек опять присел на скамейку и вновь уже убедительно попросил не вскрывать, не читать при нем и сохранить конверт. Внимательно осмотрел, во что одет старик, и порекомендовал спрятать конверт в один из глубоких карманов. «Пожалуйста донесите до дома. Прочтете, когда вам будет удобно». Старик озадаченно посмотрел на него. «Может, тогда вы проводите меня до дома?», – с нотками иронии спросил старик. «Не положено», – коротко, и, как заметил Жан, вымуштровано и по-военному ответил молодой человек. «Ну, не положено значит, не положено», – ответил Жан. «Возьмите свой конверт обратно, может, там наркотики», – смело сказал он. На что молодой человек улыбнулся и уверенно сказал, что он сам борец с разносчиками этого зла. Он не стал оправдываться и вырывать конверт из рук Жана со словами: «Если вам это не нравится, отдайте конверт обратно». Либо делать глубокие вдохи и выдохи или жесты, похожие на обиду. Или: «Вот мы вам доверяем, а вы…», – и так далее. «Прочтите дома», – спокойно произнес незнакомец – «Не беспокойтесь. Там действительно только бумаги с приглашением. Если вы его прочтете здесь и у вас будут вопросы, то ответов я не знаю. Сами примете решение». Жан в конце концов согласился не подвести незнакомца и ответил: «Конечно, не беспокойтесь. Прочту дома. Я все сделаю так, как вы меня проинструктировали» – ответил Жан. Он привык к тому что любую беседу надо завершать на позитивной ноте. Но другого, более деликатного слова, кроме как «проинструктировали», он не нашел, но все же услышал одобрение незнакомца: «Хорошо, отец!», – приободрил он Жана. Опять что-то из военного лексикона подумал Жан, услышав: «Хорошо, отец!». В армии это было особой уважительной фразой солдат к своим старшим командирам и надежды на то, что они не бросят их на поле боя. В общем, похоже, что здесь нет криминала. Рукопожатие сторон было крепким и каким-то особо уважительным к старику. Незнакомец тряс руку Жана с особой теплотой. Старик расчувствовался и едва не пустил слезу.

Жан шел домой, постоянно ощупывая конверт. «Нет ли там твердых предметов или порошка», – думал он. «Может, что-то колючее». Поняв на ощупь, что там нет ничего подозрительного, он повеселел и ускорил шаг. «Человек от души дал тебе приглашение и твои подозрения как-то неуместны», – укорял он себя. «Может, это реклама и он хочет что-то продать мне. Они всегда создают интригу. Маркетинговые ходы», – вспомнил он. «Или приглашение на то, чтобы я составил им аудиторию. А может, хочет научить меня чему-то. Конечно, за плату. Может, они будут лечить меня от чего-то. А может, они купили какое-то новое оборудование. Может, медицинское! И хотят его попробовать на мне. А вообще, он молодой мужчина, не юнец и не пристало ему раздавать простые рекламы и приглашения на тротуаре прохожим. Значит, в этом конверте что-то стоящее». При этом старик постоянно и невольно оглядывался, будто бы он получил какое-то секретное задание и ему надо заметать следы и снять слежку. Это его веселило, и он ускорял шаг, но вовремя остужал пыл быстрой ходьбы, вспоминая, что это просто конверт и ничего, кроме бумаг, там быть не может. А очень быстрая бесконтрольная ходьба может ему навредить. «Может, в конверте денежные купюры?», – говорил он себе, поднимая настроение. Походка его была ровной и почти молодецкой, он следил за этим и не хотел выглядеть унылым стариком.

Придя домой, Жан вытащил конверт из глубокого кармана брюк и бросил его на свой письменный стол. Он любил глубокие боковые карманы брюк. Все, что там лежало, в этих боковых карманах, постоянно напоминало о себе, и они были удобны. По привычке, по прибытии домой к своему письменному столу он все, что было в карманах, выкладывал на стол и проводил небольшую ревизию. Это была хорошая привычка, которая запомнилась ему со школьных лет и с тех пор, когда классный руководитель просила выложить все из карманов учеников, которые подозревались в хулиганстве. При этом ученик должен был комментировать назначения всех предметов из карманов и доказывать, что все эти вещи ему необходимы. Часто среди них оказывались вещи, о которых учитель знал все без комментариев подозреваемого. Но были и предметы весьма загадочные и учитель иногда стеснялся спросить, что это. Жан уяснил что все-таки спрашивать надо было. Ибо часто ученик оказывался безвинно наказанным ввиду отказа учителя от новых знаний. Процедура ревизии карманов часто предотвращала дальнейшие нежелательные шаги ученика. Но почему-то такая практика в укреплении дисциплины сейчас осуждается, и учитель может быть призван к объяснению своих непедагогических приемов. Жан считал неприемлемым бросать тень на учителя в угоду ученику и его родителям. Тем более, что в таких случаях ученик часто осмысливал свое нехорошее поведение раньше, чем его родители. И тем более, что инцидент между учителем и учеником часто оставался их тайной. Даже поводом для хороших воспоминаний ученика об учителе. И его растущим пониманием ценности взаимного доверия. Но современные родители часто «пытали» своих детей, призывая их ябедничать и превращая их будущее в доносительство. Но как бы то ни было, Жан считал выворачивание своих карманов удобным, и такая ревизия часто помогала ему найти какую-нибудь мелочь, в которой он нуждался и при потере которых он расстраивался. Мелкие вещи неожиданно находились при подобных операциях и это доставляло удовольствие.