Старик думал, удобно ли это. Но почему бы не спросить, ему же тоже интересно. После истории с конвертом он решительно никаких дел и прочих загадок, волнующих его, не оставлял за собой. Это было комфортно, и вовремя выполненные даже мелкие дела создавали ощущение свободы. И это стало его правилом. Правилом оно было и до его пенсионной жизни. Он просто решил, что такие качества необходимы ему и на пенсии. Если ты будешь все забывать, то быстро станешь объектом, таким кого можно игнорировать и проявлять снисхождение к нему. Жан в никаких снисхождениях не нуждался и даже уступал место женщинам и кряхтящим старикам в общественном транспорте.
В сквере в зоне поиска было три фигуры. Все три приближались к Жану. Иногда они сливались в одну большую тень и представляли из себя исполина, приближающегося к Жану. Временами эта большая тень уменьшалась, когда они шли гуськом друг за другом. Иногда становилась огромной, когда он шли плечом к плечу, размахивая руками и что-то рассказывая друг другу. У каждого в руках были мешочки, на дне которых лежали какие-то комочки. «Все- таки, копали червей», – мелькнула мысль. Иногда дождевые черви выползают наружу, и они, наверное, их собирали. Послышались фразы: «Наверно, нет ничего страшного», «Все они не жидкие. Твердые». «Все они здоровы». Все свои наблюдения и размышления последних дней Жана после ознакомления с приглашением были связаны с желанием предугадать развитие предстоящих событий. Из всех своих наблюдений он делал выводы, связывая их в логику своего поведения при встрече хозяина приглашения.
Наконец все трое стали проходить мимо Жана. Он развернулся к ним лицом и как бы невзначай спросил их, что они там делали и что искали. Такая бдительность несколько смутила этих людей и один из них сказал: «Все в порядке. Недавно наши дети со своими собаками гуляли здесь и выходили без мешочков для сбора отходов из наших собак. Мы вышли их собрать и почистить скверик». Такое откровение и ответственность этих людей, соблюдающих общественный порядок, очень сильно удивило Жана. Он стал суматошно и сбиваясь извиняться за свои вопросы. Даже привстал и сложил руки на груди. Все трое оглянулись на бдительного старика, поулыбались и продолжили свой путь. Жан смущенно присел на свою скамейку, откуда он вел свое наблюдение, и возгордился тем, что у него такие аккуратные сограждане. Они должны быть счастливы. Он проводил их откровенно удивленными глазами и с благодарностью. Никаких происшествий.
Просто хорошие люди. Старик встал и продолжил свой путь домой. Размышления были просты. Жан был в крайнем возмущении от того, что и этим очень хорошим приветливым и откровенным людям приходится опасаться того, что они и их дети вынуждены бояться мобилизаций, войн, террора и прочих зловещих планов развязывания атомной войны. Уже идет война. Гибнут люди. Планы воюющих сторон угрожающие. Они протягивают свои руки к развязыванию атомной войны и даже сказали об этом на весь мир. А люди в этом сквере заботятся о чистоте сквера, своих детях, домашних животных, а против них придумывают атомные бомбы. Старик не имел никаких планов как предотвратить это безумие. Кроме подготовленной речи во имя мира у него ничего не было. Речь, которая скорее всего не будет услышана. Может даже вызвать едкие улыбки в адрес наивного старика.
