— Да она дурочка. Замарашка, которая ничего не смыслит в благородной пище, — язвительно протянула Иветта. — Ей и помои для свиней — это уже хорошо.
— Просто время она тянет, — подпела ей Клодетта не менее желчным тоном. — В Блэквуд идти не хочет, на встречу со своим новым хозяином.
Послушав их, мужчина уже собрался разорвать пополам мой список, но я проворно выхватила бумагу из его рук.
— Доверьтесь мне, мистер Годар. Позвольте приготовить то, что я планирую, и вы очень удивитесь, какой вкусной и аппетитной может быть еда для нищих.
Бородач сомневался, и я нежно тронула его за локоть, просительно заглянув в глаза. Теперь, когда мне снова восемнадцать и я юная прелестница, грех не воспользоваться своими чарами. Всеми силами я пыталась казаться милой и трогательно беззащитной, и это сработало. Женская красота способна растопить сердце даже сурового мужчины.
— Ну ладно, — сдался мистер Годар.
Вместе мы вышли на крыльцо. Крупная снежинка осела на моих ресницах, и между веками стало влажно и холодно. Снаружи пахло морозной свежестью, в которой мне отчего-то чудился аромат новогодних мандаринов.
— Я хочу, чтобы вы знали, мистер Годар. — Позади я уловила осторожные, крадущиеся шаги, которые затихли рядом с приоткрытой парадной дверью. Мачеха и сестры подсматривали за нами. Я повысила голос, чтобы они точно услышали мои слова. — Если со мной что-нибудь случится за время вашего отсутствия. Ну мало ли. С лестницы вдруг упаду или на крыльце ледяном поскользнусь и сломаю шею. Знайте, это не случайность. Просто кто-то очень хочет прибрать к рукам мою долю отцовского наследства.
Городской советник вскинул брови, затем кивнул. Под его ногами заскрипел снег: мужчина направился к конному экипажу, темнеющему на круглой площадке для разворота. По бокам подъездной дороги сверкали под солнцем рыхлые сугробы. Некоторые из них были мистеру Годару по бедро, а иные — по самую грудь.
— Даже не знаю, где достану вам эти корешки для простолюдинов, — крикнул он, усаживаясь в карету.
* * *
Вернулся мистер Годар, когда на улице уже зажглись фонари. Все это время я просидела в комнате Клодетты — моей бывшей спальне, из которой меня выгнали на чердак после смерти отца. Ни сестры-змеюки, ни главная кобра меня не трогали. Возможно, их впечатлила моя речь при прощании с городским советником. Или они боялись новой боевой личности Мэри, которая больше не вела себя, как забитая кроткая овечка.
Услышав скрип колес и лошадиное ржание, я выбежала во двор. К дому под падающим снегом шел рослый мужчина в зеленом кафтане с меховым воротом и в руках нес большую корзину. Видимо, это был кучер. Из-за его плеча мне улыбнулся хозяин огненной бороды. На лице мистера Годара читалась великая гордость. Он будто не в магазин за продуктами сходил, а лично убил и приволок мне целого мамонта.
— Ох, как быстро вы управились. Какой же вы молодец, мистер Годар. Как я вам благодарна, — заливалась я соловьем.
А что, мужчин надо хвалить. Они как дети малые: ради похвалы готовы горы свернуть. А мужчина, готовый ради тебя свернуть горы, всегда пригодится в хозяйстве. Так что я не скупилась на добрые слова.
— И какую замечательную картошку вы нашли, — выкладывала я овощи на стол. — Ни одного гнилого пятнышка. Такую чистить — одно удовольствие.
Губы в зарослях густой рыжей бороды все шире растягивались в улыбке. Глаза под широкими бровями, побеленными инеем, довольно блестели. Мистер Годар приосанился и с залихватским видом подкрутил кончик пышных усов. Похоже, этого мужчину, не последнего, между прочим, человека в городе, мне удалось склонить на свою сторону.
